От ее слов громко фыркаю:
- Ни с кем я не обжималась, - шиплю я, стараясь производить как можно меньше шума.
Однако у профессора, кажется, плохое зрение, зато идеальный слух.
Он вызывает меня к себе и просит рассказать тему, которую он объяснял. Тут ему не повезло, программа в Пирогова отличается от здешней, и я в курсе темы. Поэтому, не теряясь, принимаюсь вещать на всю аудиторию все, что мне известно.
Постепенно профессор успокаивается, обнаружив, что и в голове у меня что-то есть, а не только светло-русые кудряшки на ней. И уже спустя минут десять он одобрительно кивает головой, а затем начинает вставлять свои замечания, разнообразив мою лекцию.
Я же параллельно раздумываю над словами Ирины. Не могу я так выглядеть! Не могу! Я ничем таким не занималась.
Только минет имитировала.
Но это совсем ни при чем.
После занятий Ирина остается в университете. Она - очень хороший фотограф, и ей предложили сделать пару репортажей для местной газеты. А я направляюсь к своей крошке "Ламборгини", чтобы ехать домой. И да - машина у меня черного цвета. Потому что настоящая машина должна быть только черной.
Открываю дверь и почти сажусь на водительское место, как пассажирская дверь тут же распахивается, и в мою машину без спроса садится Платон.
Еще и возмущается:
- Задолбался тебя ждать!
Честно говоря, не ожидала его увидеть снова и так быстро. Не может быть, чтобы за четыре года он не потерял ко мне интерес.
- Не помню, чтобы я тебя приглашала! - чеканю зло.
Когда садилась, юбка естественно задралась и теперь видно мои ноги, обтянутые черными капроновыми колготками. Хорошо, что я чулки не ношу. Терпеть их не могу.
Мужская рука с длинными пальцами и маникюром из салона ложится мне на колено, а потом начинает путешествие вверх, замирая у ткани юбки, то есть практически у кромки трусиков.
Первая реакция - злость. И я, подчиняясь ей, набираю в легкие воздуха, чтобы высказать наглецу все, что о нем думаю.
Но затем я ощущаю тепло этой самой ладони. И захлопываю рот, потому что ощущать его руку на своем бедре - приятно. Очень.
Таращусь на Платона, как идиотка, не зная, как поступить.
- Лен, ты такая красивая! - шепчет он, проводя второй рукой мне по щеке в непрошенной ласке.
Что он делает вообще? Разве я ему разрешала?
Но замираю, сдерживая в себе желание потереться щекой об его руку.