Я роюсь в тумбочке в поисках тапочек для него, потому что он вполне может разгуливать в уличной обуви по моей квартире.
-Нет, не дает. Я на самообеспечении.
С этими словами я бросаю на пол перед ним сменную обувь.
-Надевай.
-Лен, у меня другое предложение - давай я оплачу уборку, а мы с тобой куда-нибудь сходим?
Встряхиваю волосами и передергиваю плечами. Надо пойти одеться.
-Платон, у меня есть деньги. Во-первых, я не люблю посторонних у себя дома, поэтому уборкой занимаюсь сама. Во-вторых, в том, что у меня в квартире бедлам, виноват ты, поэтому либо бери веник и убирай. Либо уходи.
Он вздыхает и переобувается. Я разворачиваюсь и иду в спальню, чтобы натянуть спортивные брюки и футболку.
-Слушай, а пылесоса у тебя нет? - раздается мне вслед.
-Есть. Но он для тебя слишком хорош.
Захожу в комнату, открываю шкаф, выуживаю свободные спортивки и майку. Одевшись, возвращаюсь в прихожую. Сфоткать его, что ли?
У Хромова такой забавный вид, когда он сметает осколки от вазы в кучу.
Замечает, что я улыбаюсь, останавливается и хмурится:
-Ты надо мной издеваешься! - укоряет меня.
-Нет. Просто ты выглядишь необычно. Сейчас совок принесу.
Захожу на кухню и понимаю, что мальчики хорошо порезвились. И учитывая, что они где-то под метр девяносто оба и килограмм по 80-85, это не удивительно.
По кухни рассыпаны соль и сахар. Это я понимаю, потому что сахарница и банка для хранения соли разбиты. Сверху всё присыпано скрученными зелеными листочками. Мой любимый чай. Завершают картину печенье и конфеты, то там, то тут валяющиеся на полу и мебели. Один из стульев сломан.
Что же за люди такие? Разве так можно?
Беру совок и мусорное ведро.Возвращаюсь в прихожую.
-Я подмел, - отчитывается Платон.
-Молодец! -дарю ему щедрую похвалу.
Психологи советуют чаще хвалить мужчин. Чтобы они чувствовали свою полезность. И стремились стать еще более полезными. Мне этот совет напомнил про дрессировку собак. Что с них взять, кобели они и есть кобели. Что собачьи, что человеческие.
Беру из его рук веник, соприкасаясь пальцами. Ловлю себя на том, что мне приятно до него дотрагиваться. Приятно чувствовать тепло его руки. Как так может быть, что сам он бесит меня до трясучки, а физический контакт с ним не вызывает у меня отторжения?
Заметаю осколки в совок, выбрасываю в мусор. Вазу жалко. Не знаю, кто придумал, что стекло бьется к счастью. Чушь полная. Мало того, что мне всегда жаль разбитые вещи, так потом обязательно случаются какие-то неприятности.