«Эхо войны», - вспомнил слова Васюкова капитан. Многие отцы не
вернулись с фронта, а какая-то тварь добралась до их детей.
Лунные лучи падали сквозь не зашторенное окно, и в их свете кожа
на лицах детей казалась мёртвенно-бледной. Николай подошёл к одному
и поднёс тыльную сторону ладони к носу. Он ощутил слабое едва
тёплое дыхание, потряс мальчика за плечо, чтобы разбудить, но
бесполезно. Морок сковал детей во сне.
Стрыга где-то здесь.
Капитан крался вдоль коридора, затёртый ковёр скрадывал его
шаги, но гнилые доски чуть слышно скрипели, грозя его обнаружить.
Акулов заглядывал в двери по обе стороны, и не находил ни следов
стрыги, ни Медведевой. Только спящих мертвецким сном детей.
Интуиция била в набат, что монстр здесь, монстр рядом! Пахло
болотом. Оперативник чувствовал себя мышонком, который забрёл в
логово хищной кошки.
Никого.
Акулов заглянул во все двери крыла, но есть ещё другое, и он
повернул обратно. Проходя мимо комнаты, проверенной ранее, он вдруг
увидел, что одна постель пуста. Николай точно помнил - всего минуту
назад в ней спал ребёнок.
Неужели чудовище добралось до детей мимо него?
Капитан осторожно открыл дверь и услышал громкое отрывистое
дыхание. Медленно заглянул за угол. Над кроватью мальчика лет
тринадцати склонилась уродливая тварь, её кожа отливала зеленым, и
походила на кожу трупа, месяц пролежавшего на дне запруды под слоем
ила, раздувшаяся, потрескавшаяся от давления изнутри и сочащаяся
старой кровью. Руки с длинными тонкими когтями держали голову
мальчика повёрнутой, чтобы маленький рот с острыми зубами и
узловатым, точно корень дерева, жалом мог легче добраться до шеи.
Ужасный трупный запах забивал ноздри.
Стрыга.
Капитан нащупал клинок под шинелью и потянул за рукоять. Кинжал
бесшумно оставил ножны и тускло блеснул в холодном лунном свете.
Акулов впервые видел подобную тварь, в глубине души до последнего
думал, что всё это чушь, какой пичкали в Управлении, но сейчас он
своими глазами увидел доказательства существования потусторонних
тварей. Тварей, для которых люди всего лишь пища. Клинок в руке
дрожал от бешенства, от предвкушения схватки. Нужно пронзить
сердце, и лучше момента, пока монстр занят, не будет. Ещё секунда,
и уродливое жало вонзится в нежную кожу подростка.
Николай сделал рывок, гнилая доска предательски хрустнула под
его весом и проломилась. Чтобы не упасть, капитан схватился за
спинку кровати, но этого мига стрыге оказалось достаточно, и она
бросилась на него. Клинок, печально звеня, укатился, выбитый
сильным ударом. Острые, словно сабли, когти вспороли рукав, и с
запястья обильно закапала кровь.