— Видишь ли, страшнее страха смерти
может быть лишь страх быть съеденным заживо. Уж можешь мне
поверить, — он оглянулся, задержал взгляд на одной из тёмных фигур.
— Видел когда-нибудь, как змеи заглатывают свою жертву? Медленно,
натягиваясь на неё как перчатка. А та ещё жива, барахтается, пищит,
пытается сопротивляться, но из этой ловушки выхода нет. И вот
гигантская пасть захлопывается над головой, отсекая жертву от
внешнего мира, света, воздуха. И потом она ещё долгое время
переваривается в желудке, и ей очень повезёт, если она к тому
моменту умрёт, а не будет чувствовать, как разъедается собственная
плоть. Брррр, — Вахираз передёрнул плечами. — Не хотелось бы мне
такое пережить. А тебе, Азам?
Убийца немигающим взглядом смотрел на
гладиатора.
— Кхм. Не проняло? Ну ладно. Садара,
прошу.
Одна из фигур за спиной Вахираза
зашевелилась, шагнула вперёд, одновременно опускаясь на дощатый
пол. Послышалось шипение и какой-то шелест, от которого мурашки
забегали по спине убийцы. Из-за плеча Вахираза на свет вылезла
гигантская змеиная голова, покрытая крупной матово-чёрной чешуёй.
Сдвоенный язык высунулся меж челюстей и задрожал. Азам с ужасом
смотрел в янтарные глаза чудовища и не мог отвести взгляд, будто
загипнотизированный.
— Хорошая змейка, — Вахираз погладил
рептилию по голове. — Так как? Говорить будем? А то Садара
голодная. С тех пор, как стала моей союзницей, ещё ни разу никого
не съедала. Я прикажу ей начать с ног, чтобы ты как можно дольше
чувствовал отчаяние и неотвратимость злого рока.
— Хо… ло… фо, — промямлил убийца.
Убийца… смешно! Вот кто истинный душегуб — сидит перед ним,
поглаживая гигантскую змею!
— Ну вот и прекрасно, дружище Азам.
Рад, что мы пришли к взаимопониманию. Повторяю: кто меня
заказал?
— Фосфофин…
Вахираз поморщился и вновь
оглянулся.
— Руки бы вам с Садарой поотрубать,
Фахиса, за издевательства над человеком.
— Прости, господин, — донёсся жалкий
женский голос из тени.
— Господин… — передразнил он. — А вот
Азам из-за вашего с Садарой рукоприкладства называет меня
фосфофином, — Вахираз безнадёжно махнул рукой и вновь посмотрел на
неудачливого убийцу. — Просто говори, без всяких господинов.
— Я не фнаю. Сакафсик пыл в мафке,
лифа ефо не вифел, имени своефо он не нафывал.
— Хм. А во что был одет? Есть
какие-либо особые приметы?