— Ты откуда? — спрашиваю.
— С хутора Атаманова.
Присвистываю.
— Далековато забрался. Работаешь, значит, на кулацкую семью. Колхозник.
— А ты у нас нет, леди?
Против воли улыбаюсь. Чем хуже одет мужик, тем изысканнее комплименты. Какая-то странная тенденция.
— Я временно, у меня всё впереди. А ты взрослый. И ничего лучше не смог придумать, как на ферме батрачить. Именно что колхозник.
Данил пожимает плечами, дескать, справедливо. Не спорит. Молчит.
— Про отчима я не соврала. Ты здорово помог нам с сестрой. Если бы он узнал... а он бы узнал, было бы плохо. Спасибо тебе большое. Весь день тряслась, что они нас вычислят как-то по камерам, пробьют адрес и приедут. Но почему-то охрана просто забила. Мы вообще с Варей хотели сумку вернуть... ты, наверное, не поверишь. Но потом я предложила попробовать пройти на территорию. Варя ни в чём не виновата, говорю сразу. Это всё я.
— Ты боишься своего отчима?
— Мы его уважаем, он нас содержит, — фыркаю я.
Данил в ответ молчит, о чём-то своем думает.
— Ближайшее село скоро? — спрашивает шагов через пятьдесят.
— А что тебе там нужно? Если доехать до хутора, то автобусы ходят.
— Да нет, трактор надо найти. Машина застряла.
— Далеко?
— Тачка старая, но отличная. «Крузер 200».
Как у папы! Я даже запинаюсь на ровном месте от неожиданности. Воспоминания теплые волной окатывают. И даже не так жарко становится на одно мгновение. Задержать бы их, сохранить, оставить. Я облизываю губы. Вот бы в такой машине посидеть еще хоть раз.
— Это ты к чему сейчас сказал? Про марку, — хмурюсь.
— Ты спросила, далеко ли застрял. — Данил стреляет в меня своими покрасневшими глазами. — Все знают, что чем круче джип, тем дальше пи**овать за трактором, — мрачно завершает он мысль, и я звонко смеюсь.
Всё ясно, крузак застрял, начальник уехал, а этому колхознику велел ее доставать, отмывать, гнать домой.
— Еще минут двадцать идти, — говорю, взглянув на часы.
— Покажешь, у кого можно трактор попросить? Верну сумку, — широко улыбается он.
Я перехожу дорогу и дальше иду рядом с ним.
— А домой докинешь? — Снова облизываю губы.
— Конечно, — отвечает спокойно, без угроз, тупых шуток или намеков.
Мне нравится этот его тон. Адекватный. Ну колхозник, ну и что. Может, он и правда человек хороший.
— Тогда покажу, — улыбаюсь.
Кулак был жестким мужиком, никто по нему особо не тоскует, но было в нем и много хорошего. По крайней мере, на хуторе и в станице он сохранял порядок, подчиненные не беспределили. Сейчас там кулацкие сыновья хозяйничают, но думаю, Данил еще нормальный.