Не то чтобы знала, кожей чувствовала – прикажи им сейчас проглотить жабу, наступить соседу на ногу, откусить палец, да сделать что угодно страшное, угрожающее жизни или, напротив, потешное, людоеды выполнили бы мгновенно. Без единого вопроса, без единого возражения, без удивления и непонимания – зачем вообще этот бред нужен.
Тарелл не торопил меня с выходом в племя. Просто ждал, наполняя энергией, уверенностью в себе.
– Прошу прощения за неуместный смех, – вдруг произнес Тет.
Не зная, что ответить, выпрыгнула из автобуса. Толпа предсказуемо расступилась, освобождая дорогу к коттеджу Тарелла. Альфа поравнялся со мной, поддерживая за талию.
Но едва мы очутились у порога, под строгим наблюдением гигантских мраморных кошек, без единого усилия развернул обоих к племени.
– Я бы хотел предельной ясности, – стоило вожаку заговорить, каны, принявшиеся шушукаться, умолкли. Завладевшая поселением тишина потрясала. Я слышала даже жужжание какого–то ночного насекомого, дальнее уханье совы, шелест деревьев в лесу, обступившем жилища людоедов плотной живой изгородью. Выждав пару мгновений, Тарелл закончил: – Огни сама объявит решение о том, состоится ли ритуал соединения пары. Хотел бы пояснить. Вопрос в самом ритуале… сочтет ли она его приемлемым для представителя своей расы в принципе… а также в том, что у Огни есть серьезные причины сомневаться в возможности пути альфа–самки.
Легкий раздосадованный шелест пробежал по рядам канов. Тарелл нахмурился, почти прорычал:
– Обсуждать ее решение и предпочтения мы будем только между собой! Остальным придется либо принять Огни в качестве альфа–самки, либо – ее решение уйти, и меня как вожака–одиночку.
Последняя фраза вызвала суеверный ужас на лицах слушателей. Не представляла, что каны, эти уверенные в себе, в собственной мощи, жесткие и на редкость уравновешенные сверхи, могут так пугаться чего–либо.
Тарелл даже бровью не повел. Развернулся к дому и, открыв дверь, жестом пригласил меня зайти внутрь.
Стоило нам остаться наедине, бесята заплясали в его чернеющих глазах.
– Отдохни, – немного сипло произнес альфа. – Помойся, перекуси – Индира принесет. Выспись. Нам всем предстоят испытания…
Я заглянула в лицо Тарелла – ноздри раздуваются, радужки сверкают, черные–черные, как два куска гематита.