Лютый. Я тебя помню - страница 22

- Вот тут я очень сильно сомневаюсь. Мне хватило совсем немного времени, чтобы понять, что, из себя представляет твой брат.

Не удержавшись, я фыркаю и тем самым даю понять, что дала слабину.

- Пошла нахер!

Я вижу, как вздрагивает эта расфуфыренная «сиделка», и чувствую мрачное, даже какое-то садистское удовлетворение. Первые несколько недель я честно пытался не грубить, да и вообще не обращал на нее никакого внимания. Вот только Людочка – весьма странная особа – на все мои просьбы не трясти передо мной своими сиськами, тупо улыбается и делает вид, что оглохла.

Я же уверен, что она считает меня тупым, немощным инвалидом. Зачем трясти передо мной своей грудью, если я сижу, блядь, в инвалидном кресле?! Зачем, сука?

- Рамиль… Ринатович. Ну, что же вы так меня обижаете? – голос Людочки дрожит, но она владеет эмоциями в совершенстве и ставит передо мной тарелку с отбивной и овощами, - ваша сестра наказала приготовить сытный обед, и я очень старалась. Сейчас принесу горчичный соус и тыквенный сок.

Она медленно разворачивается и идет к двери, плавно покачивая бедрами. Я смотрю на ее туго обтянутый зад и чувствую, как всё внутри распирает от злости.

- Ты еще пюре грушевое принеси! – рычу под нос и с трудом сдерживаюсь, чтобы не запустить в проем двери что-нибудь тяжелое. Вместо этого просто откидываюсь на спинку кресла и смотрю на аккуратный зеленый газон.

После месяца, проведенного в затворничестве в спальне, я, наконец, не выдержал и выбрался на веранду. Зря. Чириканье птичек, все эти запахи, жара, да и вообще – лето – всё дико раздражает. Что там Светка говорила? Нужно каждый день делать зарядку на турниках (она с Серегой даже целый комплекс соорудила на заднем дворе), много читать, тренировать память, хорошо есть, и бла-бла-бла.

Она уверена, что уже через полгода я встану на ноги и вспомню всё до мельчайших деталей. Ага, конечно, вспомню. Единственное, что я четко помню, это слова профессора из Швейцарии, который сначала долго теребил свои очки и жевал губы, а потом выдал: «случай не простой. После ранения повредился не только опорно-двигательный аппарат, но и отдел в головном мозге, отвечающий за определенные воспоминания. Шанс, что все восстановится – мал, но он есть».

Вот так. Опорно двигательный аппарат и отдел в головном мозге. Самое хреновое то, что я вроде бы всё помню, но не помню ничего. Даже то, что Светка – моя сестра, я узнал от нее, но не вспомнил сам. А там, хрен её знает, так ли оно на самом деле. И Серега – мутный какой-то тип, глаза скользкие, взгляд цепкий. Когда смотрю на него, кулаки самопроизвольно сжимаются, а внутри всё подбирается, как при прыжке. А он муж моей сестренки. Интересно, у нее всегда был такой отвратительный вкус?