Я
чувствую, что нахожусь не на своем месте, хотя уверен, что этот дом – мой.
Здесь тихо и спокойно. Я бы даже сказал, слишком тихо и спокойно. Но сейчас, в
эту минуту, мне кажется, что жизнь утекает сквозь пальцы, а я теряю что-то
важное. И это злит еще больше. Достаю пачку сигарет, подкуриваю, затягиваюсь,
выпускаю изо рта колечко дыма.
Три
года. Почти три года я в полном отрубе. И это, если верить словам Светы.
Возвращается
Людочка, и томно ставит передо мной бутылочку с соусом. Поворачивается так,
чтобы выставить свое бедро в более соблазнительном ракурсе. Замирает в
ожидании. Она даже успела накрасить губы – теперь её рот похож на ярко-красную
кляксу. Насколько я знаю, все эти попытки соблазнения делаются неспроста.
Многочисленные «девушки», которые побывали в моем доме, вели себя так, будто их
клонировали на одном заводе и вложили в голову одну программу.
И
даже то, что я инвалид – мало кого смущает. Наоборот, это очень выгодно. По
словам сестры – я завидный жених. Красив, богат, имею не только недвижимость и
несколько отелей, но и целую цепь прибыльных предприятий в нескольких городах.
Вот на этих предприятиях все с нетерпением ждут, когда же я, наконец, приступлю
к своим обязанностям и начну всем заправлять. Странно, но меня не тянет быть
начальником. Совсем. Кто знает, может, я перегорел, и именно поэтому у меня
отшибло память? Хотя, множество шрамов после пулевых ранений говорят о том, что
моя прошлая жизнь была очень насыщенной. Вряд ли «прошлый» я хоть как-то был
связан с промышленностью и белым бизнесом.
-
Рамиль Ринатович. – Почти стонет Людочка и слегка приоткрывает свою кляксу, - может,
вы хотите что-то еще? Например, виски?
Молча
смотрю ей в глаза. Какая настырная, до сих пор не оставила попыток меня споить
и забраться в штаны. Интересно, откуда у нее уверенность, что у меня там что-то
работает? С тех пор, как я оказался в этом чертовом кресле, мой удав крепко
спит – максимум, что я могу сделать, это сходить поссать. Конечно же, она этого
не знает, и уверена, что я схожу с ума от дикого желания, лишь только её
увидев. Пусть тешит себя иллюзией, что моё «правильное» воспитание и врожденная
стеснительность не позволяют осуществить мне грязные мыслишки. Мысленно ржу в
голос.
Молчание
Людочка понимает по-своему и соблазнительно выгибается в пояснице. Я невольно
замечаю округлое полушарие попки, которую нисколько не скрывает максимально
короткая юбка.