- Пап, я забыл.
Вот тогда папа и удивился.
Какая всё-таки оказалась удобна штука – моя травма головы. Всегда можно сослаться. Я и сослался.
- Совсем забыл? – спросил отец.
- Совсем, пап, - виновато сказал я. – Как будто первый раз в руках держу.
- Что ж, вздохнул отец. – Придётся учить заново. Смотри. Вот это – прицельная планка, а это – мушка. Надо совместить прорезь прицела так, чтобы мушка оказалась точно посередине прорези, а верхний её край – на уровне воображаемой линии, проходящей поверху. Смотри, - он вытащил из бардачка машины шариковую ручку и нарисовал на полупустой пачке сигарет схему. – Вот это ты должен увидеть. Понятно?
- Вроде, да.
- Наводишь мушку на цель и стреляешь. После выдоха, на паузе. Хорошие стрелки вообще стреляют между двумя ударами сердца. Но это уже высший пилотаж.
Через пять минут вторым выстрелом я сшиб консервную банку. А ещё через минуту выстрелил от бедра, как в фильмах про ковбоев и индейцев с югославским актёром Гойко Митичем в роли главного индейца всего социалистического лагеря.
Вторая банка, глухо звякнув, улетела в траву.
Передёрнул затвор.
Выстрел!
Есть.
- Классно получилось, - сказал папа с нотками ревности в голосе. – А говоришь – забыл. Ну-ка дай я попробую…
Папа выстрелил от бедра и промазал. Снова выстрелил и снова промазал.
- Как это у тебя получается? – спросил он, вытаскивая пустой магазин и протягивая мне. – Заряди, патроны в бардачке.
- Главное, не целиться, пап, - сказал я, доставая патроны. – Э… а как?
- Вставил с краю, надавил, задвинул. Дай покажу, - он забрал у меня магазин, взял патрон, вставил, отдал магазин мне. – Понял? Дальше сам. Что значит, не целиться?
- Целиться, но по-другому, - сказал я, снаряжая магазин. – Просто мысленно продолжай линию ствола и упирай её в цель.
- По горизонтали, может, и сработает, - сказал папа. – А по вертикали?
- По вертикали – интуитивно, - сказал я.
В тот раз мы расстреляли коробку патронов (пятьдесят штук). Поучаствовала даже мама с сестрой Ленкой.
У меня лучше всего получалось с бедра, а вот обычным способом, я дал отцу себя перестрелять, и он прямо светился от радости и гордости, дважды подряд, стоя, попав в пятикопеечную монету на пятидесяти шагах.
- Учись, сынок, - сказал покровительственно. - Ничего, попрошу кого-нибудь из ротных взять тебя на стрельбище в ближайшие дни, снова поучишься из настоящего боевого оружия стрелять, если забыл.