– Надо спасти хоть кого-то!
Раздался яростный стук в дверь покоев, будто молотили древком копья… или пики. Маги услышали знакомый грубый акцент с присвистом:
– Открывайте, именем Владычицы! С-с-ступайте вниз-с, чессствовать Владычицу и Ее ссслужителей!
Раздался другой голос – человеческий, без свистящего акцента:
– Да здесь маги! Сильные, судя по ауре! Зовите милорда, он обрадуется! Ставим барьер, чтобы они не удрали!
Ионах и Билар переглянулись. Билар выпалил скороговоркой:
– Брат, ты всегда вел нас за собой, тебе и вести нас дальше. Тех, кто еще жив. Беги, не оставляй Ремидею на растерзание Иртел и Кэрдану! Найди способ сразить его.
– Поздно, Билар. Они воздвигли барьер. Осталось сразить столько, сколько сможем.
– Я прорву барьер, а ты беги.
– Билар, не смей!!!
Ионах сжал плечо друга будто в тисках. Щуплый седой маг с легкостью вырвался из могучей хватки товарища.
– Не глупи, друг. Беги! Кто, если не ты?
Раскинув руки, Билар взлетел в воздух. Окно бывших апартаментов Фелион треснуло, маг выпорхнул наружу, вспыхивая черным пламенем. Россыпь синих искр завихрилась вокруг него и осыпалась на стену дворца. Ионах в отчаянии закричал. Его друг полыхал факелом, открывая ему путь. Сердце рвалось на куски, но Ионах собрал волю в кулак, обернулся стрижом и вылетел в окно. Не время скорбеть по очередному ушедшему товарищу. Жертва Билара не должна стать напрасной. Оправдает ли он ее? Теперь у него просто нет выбора. «Кто если не ты?» – звучало в сознании птицы, уносившейся из смертельной западни.
Как неделю назад, в Тронной Зале королевского дворца собрались почти все обитатели. Двухметровые существа с человеческими головами и козлиными ногами подгоняли их, тыкая в спины древками пик. Сатиры загородили все входы и выходы из Тронной Залы, держа пики наперевес.
Окостеневшая от ужаса Гретана съежилась в комок на троне. Перед троном всхлипывал на коленях казначей Альтус. Рядом с ним стояли еще несколько придворных. Кто-то, как лорд Крамах, смотрел в лицо предводителям захватчиков с гордостью и презрением. Старый родовитый царедворец понимал, что не в силах повлиять на свою участь, и был готов принять смерть, но не унижаться перед врагами. Кто-то, как маршал Гораций, наблюдал за нелюдями исподтишка. Он не терял надежды постичь их логику, показаться полезным и выжить.