Такео,
жертвовать здоровьем людей ради чьей-то выгодны – это
нормально? Так должен поступать медицинский работник?!
Меня уже совершенно не беспокоили нормы приличия. Я избавил себя
от оков уважительных суффиксов, поскольку мы были за пределами
больницы.
– Кацураги-сан, если я что-то забыл написать, я
очень... – промямлил Такео.
– Что-то? – воскликнул я. – Что-то забыл написать?! Например,
вообще всё! Из-за тебя ФукудаИгараси
лежит парализованный в неврологии. Признавайся, кто тебя убедил это
сделать? Имя я уже знаю, но хочу услышать его от тебя лично.
– Нет, нет, нет, Кацураги-сан, это какая-то ошибка.
Я просто ошибся! – принялся кланяться и тараторить
оправдания Нода Такео.
– Я докопаюсь до истины, и твоё молчание ничего не
решит, – сказал я. – Мурата Сатоши. Терапевт шестого ранга. Это он
тебя подговорил испортить направление, я прав?
– Нет, Мурата-сан никогда бы...
Он лгал. Это было заметно по учащённому сердцебиению.
– Не заговаривай мне зубы, Такео! – перебил я. –
Когда Мурата вошёл в кабинет неотложной помощи, он раздавал команды
касаемо моего пациента, а ты его слушался. Моего
присутствия вы оба вовсе не замечали. По-твоему, это – соблюдение
субординации? Я выше тебя. Ты фельдшер, а я врач. И пациент был
мой. Мурата Сатоши не имел никакого отношения к происходящему. Но
ты всё-таки решил поплясать под его дудку.
– Кацураги-сан, но вы ведь прямо сейчас не
соблюдаете субординацию, – резко осмелел Нода Такео. –
Вы разговариваете со мной совсем не так, как подобает говорить
коллегам.
Это заявление стало для меня последний каплей. Придётся
прибегнуть к старому русскому методу. Надавить на страх.
Я подошёл к нему вплотную и с угрозой прошептал:
– Нода Такео, мы с тобой сейчас не в больнице, и
настроение у меня крайне паршивое. И если ты думаешь, что, раз я
врач, я не могу сделать кому-то больно, то ты сильно ошибаешься.
Как раз наоборот. Я знаю, как это делать
правильно.
– Н-не надо, пожалуйста…
Пульс Ноды Такео подскочил настолько сильно, что
даже у меня начало гудеть в ушах от гулких биений его сердца.
Он поверил мне. Поверил, что я могу его избить прямо посреди
одной из центральных улиц Токио.
А поверил он потому, что я действительно мог это сделать. Это
был не блеф. Знание человеческого тела – две стороны одной медали.
В прошлой жизни я жил в условиях пандемии, которая чуть не
уничтожила всю мою страну. И в условиях этого хаоса процветала
преступность. Улицы были опасными не только из-за
распространяющейся инфекции, но и из-за озверевших людей.