До вечера он молчал.
Но, едва только от кустов (они тоже появились на этой стороне) и
деревьев повытянулись чёрные тени, сливаясь в единые тёмные пятна,
и Наташа начала вздрагивать, видя и слыша вокруг то, чего не слышал
никто другой, мальчик время от времени мучительно сипел, выдыхая
слышные только ей слова:
- Натали… холодно…
Девушка спохватывалась, начинала думать о здешних тайнах и
загадках, о том, что их ждёт впереди… А потом опять съезжала в
страх…
Ничто не успокаивало. Даже осознание, что волки возвели вокруг
лагеря настоящий магический барьер. Сквозь эту защиту не могли
проскользнуть ни настоящие лесные хищники, ни колдовские. Всё это
Наташе объяснил Аедх, к которому добежал встревоженный состоянием
мальчика Элфрид. Девушка кивала, соглашалась… Потом воин-маг ушёл,
и страх корявыми и острыми когтями вновь царапал кожу Наташи – и
она резко оглядывалась, ёжась от мурашек, холодком покрывавших её
спину…
А вот когда пришла та самая ночь, когда путники начали
укладываться спать (не все, конечно: сторожа Аедха оставались
начеку), до Наташи дошла нехитрая истина: только Эктор – их
единственная и настоящая защита, несмотря на весь его довольно
странный характер. И он сейчас слаб.
А она не может дать ему полноценных сил, потому что её просто
трясёт от страха.
Скоро в лагере всё затихло.
Наташа огляделась, съёжившись и снова пересчитывая деревья
вокруг костра.
Огонь, кстати, обещали поддерживать. Уж на небольшое, но
освещение девушка могла положиться. Дежурные волки набрали хворосту
достаточно и положили большущие охапки его возле каждого из четырёх
костров.
Этой ночью Миранда устроилась спать при старом эльфе. Насколько
увидела Наташа, девочка даже не стала спрашивать разрешения у
Элфрида, можно ли притулиться к нему со своим плащом. Просто
закуталась в эту свою роскошную одёжку и прислонилась к плечу
старика… «Наверное, потому, - решила девушка, - что Эктор при мне,
а у Миранды здесь нет таких близких, кому бы она могла
доверять».
Дима тоже устроился рядом с Элфридом, но так, что чувствовалась
претензия мальчишки на самостоятельность: он вроде и близко сел к
старику, но небольшой промежуток между собой и эльфом оставил-таки.
Под край выделенного Диме орденского плаща уже привычно влезла
Света, так что оба кутались, как под одним одеялом. Шастя сидел над
обоими – там, где у плаща предполагался ворот, и, кажется,
собирался, если что, привалиться для тепла к Диминой голове.