«Лера, ты подумай! Не тороплю, но и долго ждать не буду!
Международка твоя!»
Костя мало что понимал в маркетинге, «гуглах», таргетах и всегда
поражался тому, как работает современный интернет. Весь июнь его
преследовала назойливая реклама сибирских турбаз, то и дело
всплывали новости из Новосибирска, даже спам приходил на почту.
Логический ряд построился сам собой, когда, расплачиваясь в кафе
и беря себе и Эмме по ice coffee, оплата картой в очередной раз не
прошла.
– Точно! Ну точно! Я ж тебе говорил, нас всех прослушивают! –
так громко прокричал Костя, что на него обернулись несколько
посетителей маленькой забегаловки на Джомтьене.
– Ти чего? – не поняла Эмма, смотря, как ее парень стоит на
кассе, размахивая карточкой и смартфоном.
– Я вкурил, почему меня достала реклама из России… и именно из
Сибири. Точно, нет, нас прямо сто процентов прослушивают. Я тебе
говорил, а ты мне, мол, это, «Костия паранойка, Костия сходить с
ума», – шутя, передразнивая Эмму, кричал он.
– И в чем дело?
– Короче, я влез без очереди. Ну взять «флэт» в аэропорту.
Опаздывал! Прямо под носом у девушки, которая летела в Сибирь. Она
сказала Новосибирск. Меня, наверное, «окей, гугл» подслушал или там
запомнил что-то… ну да, ну да! – тараторил он, словно раскрыл
какую-то конспирологическую теорию в духе «Плоской Земли». – Я ей
еще мохито хотел купить, но карту заглючило!
Эмма и тайка на кассе непонимающе смотрели на него.
– Окей-окей! Мне кажется, ти немного перегрелся на пляже!
Ничего. Я заплачу! – сказала Эмма, пропуская мимо ушей тираду про
мохито, девушку, Новосибирск и карту. – Давай съездим в банк и
узнать, что с твоей картой. Такое уже не первый раз!
С этого эпизода, где бы ни находился Константин, он всегда
сравнивал всё с Сибирью, в которой никогда не был. Например, если
коллега возвращался мокрым с очередной «городской обзорки» –
простой экскурсии для прибывших в Паттайю – и жаловался, что так и
не может привыкнуть к жаре, то получал от Кости что-то типа:
«может, тебе переехать туда, где много снега?!» Девушке на
ресепшене, просящей сбавить кондиционер, он говорил:
«представляешь, а где-то включают обогреватель!»
Костя своими комментариями бесил всех. Особенно, напоминая про
Россию тем, кто с превеликим удовольствием свалил из нее однажды.
Но тоска, именуемая философами «русской» уже пустила в него свои
цепкие, прорастающие глубоко в душу, корни.