Старый вояка с ностальгией вспомнил
те времена и погладил свои усы.
Потом заметил фоторамку, где веселый
пузатый старикан на фоне бассейна обнимает молодую фотомодель,
которая впоследствии стала женой.
Забирать с собой полковник ее не стал
и не особенно горевал по этому поводу. Сдохнет и сдохнет. На западе
тоже полно молодых шлюх, падких на деньги и власть. Первого у
Стратова были полные чемоданы, а второе обеспечит Фон Грэйв,
которому старый вояка еще может быть полезен.
Связей и прикормленных людей у
Стратова осталось достаточно, но еще больше тех, кого заговорить
заставит компромат, которым битком набит четвертый чемодан.
За окном раздался гудок клаксона, и
полковник повернулся в сторону двери, но тут его внимание вдруг
привлек огонь камина.
Словно волшебное лекарство он разом
выжег все тревоги из души Кирилла Михайловича Стратова, и его
морщинистое лицо расплылось в блаженной улыбке.
Так легко, уютно и спокойно он не
чувствовал себя… никогда.
Приятные, словно объятия матери
чувства нахлынули волной, и из огня пламени вдруг вышагнула
женщина. Красивая, словно нимфа, она виделась олицетворением всего
счастья, что есть на земле, и полковник вытянул к ней руки и сделал
шаг.
Кокетливо засмеявшись, нимфа в платье
цвета солнца поманила его руками.
Завороженный ее красотой Стратов
пошел вперед, его вытянутая рука коснулась извивающихся красных
локонов нимфы, а по телу растеклось блаженное тепло. Каждое касание
молодого женского тела отзывалось искрами счастья. Стратов вновь
почувствовал себя молодым, полным сил, амбиций и безграничных
возможностей.
Отдавшись этому чувству полностью,
полковник обнял невинно хихикающую нимфу и прижал к себе.
И в этот момент блаженство вдруг
сменилось дикой болью. Полковник заорал в агонии и попытался
пошевелиться, но не смог.
Спешно прибежавший на крики слуга
обнаружил своего господина обгорелым скелетом, лежащим внутри
камина в обнимку с горсткой углей.
Последнее, что Кирилл Михайлович
Стратов услышал перед своей смертью, был утонувший в пламени смех
астральной суки.
***
Я разлепил глаза и сладко
потянулся.
В углу потрескивал простенький камин,
сквозь деревянные ставни робко пробивался солнечный свет, а на
соседней половине кровати светила манящей попкой спящая Лекса.
Отодвинув одеяло, я поднялся на ноги
и опрокинул в себя графин воды.