На лестнице кисло пахло табаком, хотя
в курилке перед туалетом никого не было. Почти никого. В самом углу
стояла Лина, задумчиво глядя в одну точку, с наполовину истлевшей
сигаретой в руке. В коротком обтягивающем платье – тонком, совсем
не по погоде. Воздух кончился, я споткнулась, схватилась за перила.
Что она тут забыла? Лина является в универ только на сессии! А до
этого события еще месяц.
– И в трещинах зеркальный круг… –
насмешливо процитировали над ухом.
Обернулась и наткнулась на тот же
пристальный взгляд. А вот это уже странно!
– В столовую идешь? – поинтересовался
Лейман. Я кивнула. – Ну, так отомри. Сейчас очередь соберется,
кроме дурацких сэндвичей, ничего не останется.
Накаркал. В столовой гудела толпа, в
три ряда опоясывая раздачу. Лейман бесцеремонно протолкался в
начало очереди, улыбнулся каким-то девушкам и влез перед ними.
Поискал меня взглядом и поманил к себе. Нет-нет… Улыбаться девушкам
я не умею, меня с позором выставят вон. Если не затопчут, пока
добираюсь. Я честно пошла в конец очереди.
– Строкова! – прогремело в спину. – Ты
заблудилась?
Народ с любопытством заоборачивался. Я
втянула голову в плечи и покорно протиснулась к раздаче. Вот
почему, почему я не умею стоять на своем?.. Можно подумать, вести
себя прилично и поступать правильно – это стыдно…
Лейман, получив свою тарелку,
нетерпеливо стоял над душой, и я нервно схватила первый попавшийся
салат. Нет, ну что ему от меня надо?
– Слушай, – хитро улыбнулся он, когда
мы устроились за отдельным столиком. – Ты же по руслиту шестую тему
реферата взяла?
Вот, теперь все нормально. Прекрасно
знаю, что могут хотеть от меня парни. И совсем не то, что думала
мама. Реферат!
– Хочешь поменяться? – догадалась я.
Лейман кивнул и намотал на вилку морскую капусту. – Ладно. Мне все
равно, о чем писать.
Искать материал я не начинала, а в
тему ткнула чисто наугад. Оказалось, что она кому-то нужна. Бывает
же…
Я захрустела салатом. В голове плавали
обрывки вчерашнего «сна»: тени на пороге, подбирающийся к ногам
туман, липкая дрянь на полу. И этот жуткий шипящий
голос…
– Из-за Ангелины переживаешь? – вдруг
спросил Лейман. Заметив мое недоумение, уточнил: –
Троицкой.
Ах, ну да. На факультете Лину все
называют ее полным именем, специально подчеркивая, что дружбы с ней
не водят.