Набираю номер бывшей, точно зная, чего хочу дальше — хочу познакомиться со своим сыном.
— Антипов, — произносит уставшим голосом Ира.
Бесит!
Как же сильно меня бесит, что она называет меня по фамилии, но я стараюсь не обращать на это совершенно никакого внимания.
— Собирайся, — говорю сухо, стараясь скрыть все эмоции, которые сейчас кипят в груди.
— Собираться? Куда? — удивляется бывшая.
— Собирай вещи, Ира, потому что вы с Даней переезжаете ко мне.
Не оставляю ей и шанса подумать, что спрашиваю её мнение. Мне плевать, каким чудовищем я выгляжу в её глазах — всего этого Ира заслужила.
— Что ты такое говоришь? Мы не можем переехать. Здесь мама, она помогает мне с Даней… — начинает оправдываться бывшая, чем злит меня ещё сильнее.
— А здесь будет профессиональная нянька. Я найму квалифицированного специалиста, который разбирается с подобной проблемой, и мне стоит напомнить тебе, что твоё мнение не волнует меня? Либо ты переезжаешь сейчас вместе с Даниилом, либо я просто заберу у тебя сына. Думаю, ты должна понимать, что любой суд встанет на мою сторону, потому что у меня есть деньги на лечение ребёнка, а у тебя — нет.
Слышу негромкий всхлип и подумываю, что перегибаю палку. Возможно, так и есть, но иначе вести себя не получается. Мне не нравится, когда со мной спорят. Когда спорит человек, которому я больше не доверяю.
— Я услышала тебя. Сейчас начну собирать вещи, — бормочет Ира. — Дашь время до вечера?
— Дам. В восемь я приеду.
Я отключаю телефон. В покорности Иры слышится зловещая угроза снова воткнуть нож в спину, но больше я на это не куплюсь. Я прекрасно понимаю, что после того, как Дане сделают укол, Ира попробует сбежать с ним, но я достану её из-под земли, установлю за ней такой контроль, что единственным местом, куда она сможет сходить без наблюдения, будет туалет.
Камеры.
Звоню знакомому ай-тишнику и прошу его прислать бригаду, которая нашпигует мой дом камерами. Буду следить за своей бывшей везде. Пусть только попробует сделать шаг в сторону и лишится возможности общения с ребёнком. Я не зверь, и не смогу разлучить сына с матерью сам, но если она даст мне хотя бы малейший повод усомниться в её преданности…
Снова перед глазами появляется та устрашающая картина, после чего я вижу довольный взгляд Царёва, захлёбывающегося кровью в тот день, когда я как следует отмутузил его.