Но застыла перед зеркалом. Каким-то странным образом платье
мне стало немного мало, но, благодаря тянущейся ткани, я смогла застегнуть все
пуговицы. Я поправилась? Пригляделась лучше, изумляясь. Нет, кажется, раздалась
только грудь — она стала будто выше, зато в талии под тканью оставалось
место. И с волосами было что-то не то — темно-русый цвет немного потемнел,
я даже рассмотрела фиолетовые отблески от
светильника в прядях, которых раньше никогда не замечала. Что происходит? У
меня от всех бед разум повредился?
Запоздало вспомнила, о чем говорил Зохар со своими
сопровождающими. Что-то о демонической силе, которая со временем сделает меня
женственней. Это ее он вдохнул во время поцелуя! Я ведь и тогда почувствовала
какой-то неприятный привкус, но все списала на переживания. Но если я вижу
изменения собственными глазами уже наутро, то через несколько месяцев я стану
какой-то невообразимой красавицей? Или кем? А от меня хоть что-нибудь останется,
или я сделаюсь похожей на демоницу с иссиня-черной шевелюрой и красным дымом
перед глазами? Однако такая вероятность меня не беспокоила — я готова была
стать кем угодно, выглядеть как угодно, даже если через месяц у меня отрастет
горб и искривятся ноги, как бывает у зверолюдов, лишь бы судьба все-таки развернулась.
Всю неделю пути меня сопровождал отряд из людей великого
князя. Повозка его была богатой и очень удобной, но конечности все равно
затекали, а скуку перестали развеивать даже меняющиеся за окошком пейзажи. От
пепельного неба поначалу накатывала жуткая тоска, и она не хотела исчезать,
даже когда высь начала понемногу синеть. Мы ехали на северо-запад, но почему-то
климат здесь был немного суше и теплее. На пятый день я уже переоделась в более
легкое платье, поскольку в прежнем было невыносимо жарко. А может, мы просто
попали в те самые осенние деньки, которые разбивают холода почти летней
температурой.
Когда въехали в Центрину, главный район империи, окруженный
семью Окраинами, то дороги изменились — стали чище и глаже. Здесь вообще все
было красиво — от желто-красной листвы на деревьях до изящных оград
поселений. Но мы не заезжали в города, я не могла оценить их убранство изнутри,
поскольку охрана опасалась моего побега. Останавливались на ночевки в
придорожных тавернах, но и там предварительно разгоняли всех постояльцев. А в
моей комнате со мной оставались спать не меньше двух мужиков. Я даже в
туалетной комнате не могла задержаться, чтобы через пять минут не начинали
барабанить в дверь и удостоверяться, что я не просочилась в канализационный
сток. Я с ними ни о чем не разговаривала и не жаловалась. Толку жаловаться? Они
буквально собственной шкурой отвечают за то, чтобы я доехала до университета.
Разве я на их месте вела бы себя более тактично? Но это понимание не делало назойливых
попутчиков в моих глазах друзьями.