– Что здесь происходит? – задребезжал Торренс. – Расступись! Дорогу, окаянные! Не видите, его светлость идтить изволит!
Толпа ворочалась, бурчала и неохотно расступалась. Впрочем, стоило кому-то из собравшихся обернуться и увидеть перед собой закаменевшее от тревоги лицо Франца-Фердинанда, прыти у всех сразу прибавлялось. Многие тотчас же вспомнили о своих обязанностях и неотложных делах. У дверей остались лишь поварята и пара посудомоек.
Ферран шагнул в духоту кухни. Оглядел огромное помещение с высокими потолками, прокопченными каменными стенами, которые сплошь были увешаны разной утварью, полками, связками чеснока и разных трав. От раскаленных печей шел жар. Что-то булькало и шкворчало. Откуда-то тянуло гарью. В центре располагался огромный стол из тесаных досок. Взгляды собравшихся были прикованы к ближайшему к выходу углу этого стола.
Там, на полу, у опрокинутого табурета изможденный мужчина исходил пеной, подрагивая в затухающих конвульсиях.
– Ах ты ж… – прошептал Торренс. – Не успели.
Ферран подошел к несчастному и опустился на колено. Мужчина вздрогнул в последний раз и замер, устремив стекленеющий взгляд ввысь. Худое, костистое, немолодое лицо его было абсолютно незнакомым. Состояние мундира выдавало, что последние несколько дней курьера не были легки и безоблачны.
– Ваша светлость, что произошло? – раздался скрежещущий голос от входа. – Прошу учесть на будущее, этот трепетный юноша мало способен к осмысленному формулированию фраз в экстренных ситуациях.
Мэтр Эрзит выразительно ткнул холеным пухлым пальцем с розовым круглым ноготком в переминающегося с ноги на ногу Матеуса.
– Этот трепетный юноша вообще мало на что способен, – пробурчал Торренс в сторону.
Матеус дернул белобрысой челкой и бросил на старого камердинера уничижительный взгляд. Взгляд остался незамеченным и по этой причине никакого впечатления не произвел.
– Ну-с, кто здесь у нас? – потирая руки, поинтересовался мэтр, опускаясь на пол рядом с Ферраном.
– Курьер, императорский, – коротко ответил тот.
– Нда? Допустим, – задумчиво протянул мэтр Эрзит и приложил пальцы к шее умершего.
Затем заглянул ему в глаза, оттянул веки, постукал по груди.
– Все ясно, – заявил он, поднимаясь с колен и вытирая руки душистым платком. – Настойка дженсенга. В умеренных количествах она повышает силу и выносливость, при однократном приеме большой дозы позволяет обходиться несколько суток без отдыха, но если несколько недель принимать повышенные дозы, то организм не выдержит, сгорит. Что и произошло. Видно, он очень торопился. Успел?