— Ты и попала, — согласился со мной он, открывая очищенную дверь и помогая взобраться на высокую подножку.
И мне бы зациклиться на этой фразе, задуматься, что Макар имел ввиду. Ведь попадание в сказку всегда имело выдуманное и временное состояние, имеющее свойство кончаться. Не всегда с плачевным концом, но частенько с тошнотворным осадком. Но моё серое вещество окрасилось в розовый и растеклось желейкой по черепной коробке.
Уже ночью, лёжа в кровати и пялясь в незашторенное окно, я, как дура, невесомо гладила губы, переживая прощальный поцелуй и следом любовь в полутёмной спальне. Перед глазами мелькало, как жадные руки сдирали одежду, сминали грудь, сжимали и шлёпали ягодицы, прокатывали и оттягивали соски.
А когда пальцы взбегали вверх по внутренней стороне бедра, на мгновение задерживались у запретной границы, осторожно размазывали влажный след и толчком врывались внутрь, я поднималась, взлетала, парила в невесомости и срывалась вниз, содрогаясь всем телом.
И знаете, что самое главное — с ним мне не было стыдно и неловко, как с Вадиком, лишившим меня невинности. С Макаром я чувствовала себя самой красивой, самой лучшей, самой божественной и любимой. Он каждым касанием, каждым звуком, каждым стоном показывал восхищение мной.
Виталина
Следующий день выдался какой-то адский. У Сашки нарисовался форс-мажор, и он с рассветом унёсся на объект, не озаботясь о моей доставки в офис. Такси обошлось в круглую сумму, как раз в стоимость моих любимых духов. Я не была жмотом, но личные расходы всегда планировала и ограничивала своё «хочу». И только благодаря сдержанности и жадности приобрела и держала фирму на плаву.
Попав в офис с подпорченным настроением, обнаружила непонятную суету в переговорной. Михалыч орал благим матом в телефон, а Полька суетилась вокруг него, подсовывая то воду, то кофе, то стопку с подозрительным содержанием. Её-то Михалыч и понюхал, сморщился и вернул Полине.
— Тебе лучше сейчас хватать ноги в руки и бежать к финской границе, — вышло у меня после перевода. — Я буду через час и, если попадёшься мне на глаза, повыдёргиваю тебе все конечности и набью этим содержанием твою задницу.
Михалыч мог. В свои пятьдесят с гаком лет он до сих пор с лёгкостью скручивал в узел арматуру и разбивал ребром ладони кирпичи. Мне Прошечкин достался вместе с компанией от Кости, будучи старшим в бригаде. Я же сделала его главным над работниками и ответственным за оборудование, потому что Михалыч тоже был жмотом, знал меру в алкоголе и умел качественно применять матерную речь.