Галицин облизнул пересохшие губы и
продолжил.
— Ты видел мою жизнь. И единственное
светлое пятно в ней, это… Милена. И я прошу… нет, требую! Помоги
мне, Макс. Помоги вернуть её к жизни!
У меня в голове роилось множество
вопросов:
Почему, если дух рода феникс, я
выбрал Виша? Как спасти Милену? В курсе ли этой запутанной истории
стела? И, вообще, сумеем ли мы добраться до резиденции
Пожарских?
Не говоря уже о том, как пробиться
сквозь монстров Стужи и сможем ли мы справиться с личом, пославшим
умертвий в мое поместье?
Здравый смысл подсказывал, не давать
Галицину надежды, и уж тем более ничего ему не обещать.
Но что-то внутри настойчиво толкало
меня сказать да.
А уж когда я машинально коснулся
нагревшегося амулета, в котором находилось часть сознания стелы, я
понял, что у меня нет выбора.
— Я помогу вам, Сергей Геннадьевич, —
негромко пообещал я. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы
спасти Милену.
— Спасибо! — граф с облегчением
откинулся на спальный мешок, на котором лежал. — Ты не пожалеешь!
Мы обязательно доберёмся до резиденции!
— Непременно, — кивнул я и покосился
на притихшего Виша. — Но для начала, граф, нам нужно решить одну
общую проблему.
Общей проблемой, как ни странно, был
Углов.
Я не имел ни малейшего понятия, что с
ним делать.
С одной стороны, он верен Галицину и
с высокой долей вероятности сделает так, как скажет граф.
С другой – мало ли что придет ему в
голову? Особенно, когда он узнает про свою принадлежность к
Пожарским и Ветровым.
Про то, что он не племянник, а самый,
что ни на есть родной сын Галицина, я и вовсе молчу.
Если я правильно посчитал, Игорю
сейчас двадцать девять лет, но по стилю его общения, он больше
походит на девятнадцатилетнего подростка.
Взбалмошный, немного суетливый,
острый на язык…
Причем, мне было с ним комфортно,
несмотря на наш обмен колкостями и остротами. Как я уже говорил –
эдакий школьный друг-балбес.
И тем не менее меня смущало
несоответствие его возраста и поведения, и именно в этом я и видел
будущую проблему.
К счастью, Галицин понял меня с
полуслова.
— Не забывай, что в нем бушуют две
стихии.
Граф, после того как я пообещал ему
помочь, вновь обрел уверенность в себе и своих силах. Его даже
перестала смущать собственная недееспособность.
— Да, мы позиционируем Игоря, как
Мага Огня, но воздушная стихия не менее сильна в нём. Я бы даже
сказал, что она преобладает.