Драк-шелле нахмурился:
— А вот теперь я начал беспокоиться. Не поехать ли тебе
с нами? Мы сейчас на посте охраны оглушим этой новостью дозорных, а завтра все
студенты будут знать, что ты избранница дракона. Не придушили бы тебя
завистницы уже послезавтра. Не то чтобы это было всерьез мое дело, но ты меня
насильно в свою судьбу втянула. Сама-то не боишься?
— Демоны боятся только других демонов, дорогой, —
моя улыбка засияла почти естественно. — С завистницами как-нибудь
управлюсь, если среди них не окажется второй Хинанды. Кстати говоря, это странно,
что тебя начала мучать совесть только в отношении меня, хотя Элвин знает, что
наш с тобой союз мнимый. Твой же союз с его настоящей невестой — вполне
натуральный.
Майер остановился и наклонился ко мне, почти коснувшись лбом
моего капюшона. Прошептал едва слышно:
— Никогда не говори об этом вслух, Айса, это ведь и
есть основное условие нашей сделки. Но сейчас, в последний раз, я объясню.
Любовь дракона может стать настоящим проклятием. Она бесконечна, невозможна,
безапелляционна. Я предавал Эла много лет не потому, что я предатель, а потому
что я — дракон. И, может, именно поэтому мне так хотелось, чтобы он
полюбил кого-то еще — кого-то, кого ни при каких обстоятельствах любить
нельзя. Тогда, вероятно, если он узнает о моем предательстве, то не разозлится
слишком сильно, ведь будет знать, насколько это невыносимо. И это случилось.
Как бы ты ни избегала этой темы, именно это и произошло.
Про Элвина я говорить не собиралась, но не удержалась и
обняла Майера — просто за все, что в нем уже успела разглядеть. Если все
предатели и лжецы были бы такими, то этот мир можно было бы назвать
справедливым. Он попытался отстраниться, потом смешно зафырчал, а затем
смирился и притих. И ему определенно не следовало знать, что будь я на месте
Хинанды, тоже выбрала бы Элвина, хотя Майер заслуживает всех земных благ и
счастья не меньше. Просто все эти чувства — насмешка богов, такой факт
необходимо просто принять, а изменить его вряд ли возможно.
***
Шелле отправились в Сердцевину в тот же день, я помогала им
быстро собрать вещи, хотя у троих из пяти сумки еще не были разобраны. Элвин
лишь вздернутой бровью отреагировал на мою попытку сложить его рубашки, потом
откинул почти все и взял лишь одну, а произнес слова, не относящиеся к текущим
хлопотам: