– Позволь мне проверить, а? Насколько ты не влажная, как сильно не течешь. Ты ведь завелась. Вот тут, - его губы втягивают кожу на шее, так, что начинает жечь. Температура подскакивает, я вся горю. – Такие мурашки, мне нравится. Такая отзывчивая янтарная девочка. Разреши мне, Насть.
Я цепляюсь за ладонь мужчины, стараюсь удержаться. Это кажется чем-то нереальным сложным. И кресло под спиной не помогает, его будто не существует. Ничего в мире больше нет.
Как всего один мужчина может создавать такой эффект? До давящего чувства в груди, азарта и восхищения. Пытаюсь разглядеть синеву его глаз, но не получается.
– Зачем ты это делаешь? – глупый вопрос, но даже его задать получается с трудом. Язык прилипает к нёбу, вся влага скатывается вниз. – Мы в публичном месте.
– Это всё, что тебя останавливает?
– Нет. Да. Я… - когда его пальцы задевают резинку белья – думать ещё сложнее. – Это неприлично. И я тебя не знаю, ничего. И… Ох!
– Люблю крепкий кофе без сахара, курю по пачке в день, ненавижу просыпаться рано утром. Всё, узнала?
Это ведь совсем не то, что я хотела! Не так… И Андрей прекрасно это знает, понимает. Просто выворачивает мои желания, показывает, насколько глупыми они кажутся.
На самом ведь деле – какая разница на информацию о нём, если меня так ломает. От того, что я узнаю марку его духов ничего не изменится. Разум не вернется ко мне, не перестанет скручивать.
Сжимаюсь, пытаясь удержаться. Между ног влажно, я это чувствую даже так. Влажно и горячо, стыдно жутко. Кожу щиплет на щеках и шее, просто разъедает, стоит Андрею оставить короткий поцелуй.
Ну как так можно?
– Не люблю бананы и их запах, - нашептывает, словно змей искуситель. – А ещё мне нравится, как ты прикусываешь губу и стреляешь взглядами. Сразу стояк, как у зеленого пацана.
– Тебе нравится меня смущать, да?
– Очень. Лучший кайф.
– Нельзя так, хватит, я…
– Ты ведь хотела меня настоящего, Насть. Так вот он я такой. Люблю давить, люблю прогибать. И если я хочу запустить пальцы в твои трусики, то меня не остановит публичное место.
А должно.
Хотя я ведь тоже не лучше. Поддаюсь, не пытаюсь даже сжать ноги. И когда ладонь Андрея накрывает мое лоно, только прикусываю губу. Не стонать от того, как приятно это давление.
Мужчина касается через ткань трусиков, не напрямую. А я всё равно умираю. Будто вспыхнула и теперь оседаю пеплом на пол. Настолько каждое движение выламывает, каждое касание – личной смертью.