Глазные яблоки наливались пульсирующей в такт моему сердцебиению
болью.
Бледный-Я поперхнулся мыслью-проклятием и "задвинул" меня на
второй план, зарываясь внутрь нас, нашего тела и нашего разума. Я
проглотил возмущение, потому что этот-Я, похоже, знал что делает. А
второй-Я заплакал, вместе с ним заплакало и тело. Это утомляет -
всего одна реакция на любые раздражители.
Пока бледный-Я что-то делал, отгородившись от меня затаенной
ненавистью к сгустку образов под собирательным именем "Дамблдор",
тот Я, который Я, задумался. Я не мог понять почему, но все
происходящее под крышкой моей черепной коробки казалось откровенно
нездоровой херней. Эта мысль упорно ускользала из пальцев моего
мироощущения и этим дико раздражала. Нас трое и мы, как бы, одно
целое. Я не знал должно ли оно быть так и не знал не должно ли.
Сложно. Один Я - это Я и я плохо понимаю кто Я. Попытки нырнуть в
память не увенчались успехом. Бездонно-черная пустота,
проглатывающая мысли и образы, изредка, поддавшись ситуации
исторгающая из себя пережеванные и полупереваренные
кадры-воспоминания. Это плохо. Башня... падающая башня... легионы
детей... Око...
Поток моих мыслей замер.
Око.
Я взъярился всесметающим пламенем сверхновой звезды, заставив
второго-Меня юркнуть в темноту бледного-Меня. Третий-Я одобрительно
"покосился" на меня и вернулся к своей работе, чем бы он там не
занимался. А мне было плевать, я бился протуберанцами чистого огня
и смерти. Око. Моя башня разрушена. Мои армии разбиты. Моя империя
лежит в руинах. Мое величие растоптано. И кем? Не Эру и даже не
Исильдуром. Хоббитами!.. мерзкими, грязными, мелкими и вонючими
хоббитсами... они трогали своими пальцами МОЕ КОЛЬЦО, МОЮ
ПРЕЛЕСТЬ!..
Я вынырнул из воспоминаний резко и без перехода захлебнулся в
сущностях остальных своих кусков.
Второй-Я не был интересен. Его знания не щерились пробелами и не
составляли из себя агонизирующее, расползающееся по швам месиво.
Да, они были хаотичны и невнятны, но они шли четко друг за другом,
жаль что ничего толкового в этом не было. Темнота материнской
утробы, надежность и безопасность, исходящая от ее заботливого
тепла. Питательные соки, поступающие через хобот пуповины.
Медленный рост. Девять месяцев во влажно-теплом мраке. Свет.
Ослепительно-яркий, выжигающий сетчатку и роговицу. Первый вздох.
Воздух мерзкий, густой и тяжелый на фоне бульона родительных вод.
Истошный крик обдирает глотку. Здоровенные штуки в белом. Они
пугают. Дальше руки штуки-кормителя, матери, и второй штуки. Отца.
Монотонное, почти растительное существование, которое разбавило
бледное пятно и вспышка зеленого света, после чего второй-Я теперь
именно второй, а не единственный. Хм...