Трудно было ее обвинять. Сам Дарланд, вероятно, давно бы
повредился рассудком, если бы мог использовать силы Логоса, чтобы
заглядывать в варианты грядущего так же далеко. Отступив на пару
шагов, альв жестом фокусника достал из воздуха бокал с холодной
водой и протянул подруге:
— Мы не сдались тогда. И не сдадимся. Сколько бы лет ни прошло.
Сол снова с тобой, а человечество существует…
— Выродившись в уродов с пониженным сроком жизни и эмоциональным
фоном. Все как ты и хотел. И что, помогли эти жертвы? Ты превратил
нас, — Адела заметно покачала ушами и обвела руками свое изящное
тело, — в них! — она указала наверх. — Это ничего не изменило. А
твой ручной мясник, созданный Ротенхаузом, желает и вовсе лишить их
возможности чувствовать. Свободно мыслить. Решать. Сколько еще вы
собираетесь отдать ради победы? Все? Ведь есть иной путь…
— Который нас приводит в бездну. Тебе нечего возразить, этот
итог способен увидеть даже я, — бесконечно устало Дарланд
отрицательно покачал головой. — Она — это пуля, которой мы
выстрелим, когда других вариантов не будет, чтобы уничтожить врага
и погибнуть самим. Так же, как умерла наша раса.
— Это она создала вероятность, которой не было в прошлом! Пусть
экзарх молода, невежественна и наивна, но я скорее готова поставить
на ее чудо. Судьбу обмануть можно лишь с помощью сил, что не
подвластны нашему миру, Тюремщик. Не повторяй старой ошибки, —
Адела сложила руки в жесте мольбы, которого альв не видел столетия.
— Прошу. Лучше быстрая и милосердная смерть, чем долгая агония и
деградация. Или спасение, пусть и почти невозможное.
— По ее вине сгинули оставшиеся альвы, — упрямо наклонив голову,
отчеканил Дарланд. — Судьбу обмануть невозможно. Лишь
отсрочить.
— Она уже ее обманула, — воскликнула Адела, впервые на ее алых
губах появилась ухмылка. — Вечный Ноктюрн возродится, — медленно и
четко поставила точку в их древнем споре Алая Ведьма.
И случилось чудо. Каменное спокойствие и безразличие Тюремщика,
что он тренировал веками, рассыпалось словно песочный замок под
морской волной. Он вздрогнул, глаза широко распахнулись, в них
читалось смятение. Попятившись, Среброрукий оперся о стену и шумно
выдохнув, сполз на пол.
— Э-как тебя проняло, похоже, хотя бы в этом не соврала,
чертовка, — присвистнула Адела и подбежала к товарищу, помогая ему
подняться. — Ну так что? Где они? — спросила Алая Ведьма, почти
срываясь на крик от волнения.