Подав знак следующей за ней шаг в шаг подруге, блондинка
опустилась на одно колено и прицелилась сквозь тонкую жестянку в
смутный силуэт затаившейся твари. Приклад больно ударил в плечо,
отдача этой винтовки оказалась непривычно сильной. Короткая очередь
из трёх пуль прошила мутанта: разрывные патроны, пробив чешую,
раскрывались внутри раны подобно цветам и осколками продолжали
разрушать плоть. Первую цель мгновенно разнесло на куски, а три
других, растягиваясь в длинных прыжках, бросились на двуногих.
Жадный свинец выхватил ещё одну жертву в воздухе, и мутант
покатился по почерневшему бетону с перебитыми лапами. Ещё одну
тварь Лина хладнокровно расстреляла в упор, а затем бросила ствол с
наполовину опустевшей обоймой и выхватила кортик, спертый из
капитанской каюты.
Удара когтистой лапы, нацеленного в грудь, она избежала в
стремительном пируэте и с размаху вонзила оружие в основание шеи
последнего врага. Чешуйчатые не рычали и не молили о пощаде — на их
безглазых мордах были только ярость и голод. Мутанта с перебитыми
лапами блондинка добила колющим ударом клинка, экономя патроны,, и
когда эхо боя затихло, прислушалась к подавляющей тьме. Та
клубилась на границе освещённого фонарём пространства и беззвучно
звала, пытаясь сломить разум. Отставшая Адела придвинулась ближе и
севшим голосом спросила:
— Куда дальше?
Лина сверилась с воображаемой картой, подсмотренной в
коммуникаторе, и уверенно кивнула на левый туннель:
— Ржавый Болт и двое его сыновей в той стороне. Я однажды уже с
ним встречалась, мужик ушлый и хваткий, возможно, уцелел.
Двигаться приходилось почти шагом не только потому, что Адела
была ещё очень слабой, но и из-за нарастающего шепота. Лина,
спрыгнув на монорельс и тщательно проверив область видимости на
наличие угроз, помогла спуститься своей спутнице, а затем полностью
сфокусировала внимание на колышущемся, шепчущем мраке впереди:
— Как думаешь, сколько лет нашему миру? — донёсся до чутких ушей
ведьмы голос Искательницы, звучавший глухо и неестественно.
— Сотни тысяч, возможно, и миллионы. Вы утратили эти знания, но
в наших хрониках описаны времена… — начала говорить Адела, стараясь
не отставать, но Лина её перебила:
— Ошибаешься. Ему чуть больше трёх месяцев. — Наступила
небольшая пауза, тьма глушила даже эхо их голосов, а свет фонаря
казался всё тусклее. На границе зрения начали возникать смутные
образы — пока ещё причудливые и искажённые, но с каждой секундой
они становились всё отчетливее.