— Чего желает господин охотник? — спросил анорексичного вида
мужик, напоминающий поднявшегося из могилы покойника, стоящий за
стойкой. Господи, они что, персонал прямо через дорогу
выкапывают?
— Налей кружку самого лучшего, — попросил я.
Сделав глоток посредственной тёплой кислятины, ухитрился не
поморщиться и обратился к бармену:
— Слушай, друг. Я тут одного приятеля хотел навестить —
Вольфганга Головина. Ты не знаешь, он вообще как? Адреса нет, я
и…
— Так помер господин Головин, — перебил бармен. — Третьего дня
похоронили.
— Вот как… — Я притворился расстроенным. — А что случилось?
— Да кто бы знал. Жив-здоров вроде был, говорят. А потом вдруг
поутру не проснулся.
— И-и-и что?
— Да ничего. Закопали. Чего ж ещё-то?.. Вы есть что-нибудь
будете?
— Он не голоден, — произнёс какой-то новый голос. И слева, рядом
со мной у стойки встал плечистый детина лет двадцати семи.
— Да, господин охотник не хочет есть. Будь добр, дружище,
оставь-ка нас, — добавил голос с другой стороны.
Бармен, не будь дурак, быстро свинтил в сторонку заниматься
неотложными делами. Я перевёл взгляд на второго из своих
собеседников. Этот тоже был не тростинкой, серьёзный боец. В
наглухо застёгнутой кожаной куртке, несмотря на жару. У обоих
перчатки на руках. Ну, ясно. Сейчас начнётся акт фаллометрии.
— Добрый день, коллеги, — сказал я и сделал ещё один глоток из
кружки. — Могу быть вам чем-нибудь полезен?
— Разве он может быть нам полезен, Ерёма? — спросил тот, что
справа, в кожанке.
— Нет, Иван, не может, — отозвался здоровяк слева. — Мы тут сами
справляемся. Зачем нам всякие охотники из Поречья?
— Верно, Ерёма. Мы не приезжаем в Поречье, не отбираем у
тамошних охотников кусок хлеба. Мы честно и достойно работаем и
ждём того же от всех. Верно я говорю?
— Я тебе так скажу, Иван: если кто-то во всём мире когда-либо
говорил верно, то это ты, сейчас.
— Вау, — сказал я. — Вы это репетировали или экспромтом так
жжёте? В любом случае — я в восхищении. Сколько с меня за
представление?
Парни переглянулись. Значение слова «экспромт» им вряд ли было
известно, но в искренность моего восхищения однозначно не поверили.
Что произойдёт дальше, не сумела бы догадаться разве что
ненаглядная моя Катерина Матвеевна — дай бог здоровья этому
ангельскому созданию.
Я решил, что хозяин кабака ничего плохого мне не сделал, и
поставил кружку на стойку. После чего спрыгнул с табурета. И,
одновременно разворачиваясь, врезал Ивану, стоящему справа, по
челюсти. Парня отбросило на стойку — с которой анорексичный парень
успел сдёрнуть кружку. Ишь ты. На вид — доходяга доходягой, а за
хозяйское добро вон как переживает. Ценный работник. Уважаю.