Беззвучно, как в кино с вырезанным звуковым рядом, земля
расступилась, и наружу полился красноватый свет. Тут же в этом
свете зашевелилась тень, и из могилы выбрался мертвец.
Вряд ли это был Головин. В лицо я его, конечно, не знал, и
никаких оснований полагать, что Вольфганг — такой же, как Иоганн,
только Вольфганг, у меня не было. Братья не всегда получаются
похожими друг на друга. Но образина, выбравшаяся из могилы, не
походила даже на аристократа. Изначально, похоже, вообще простой
мужик, может, работяга городской. Но смерть наложила на него,
скажем так, отпечаток.
Мертвец постоял, покрутил головой. Потом поднял эту самую голову
и завыл, как волк. И — потащился куда-то прочь.
— Ну и что это за перформанс? — пробормотал я. — Упырь?
Вурдалак? Ещё какая хрень?
Могила после ухода мертвеца не закрылась. Так и продолжала
светить красным светом, будто портал в ад.
Ну, посмотрим, чего там, в этом аду. Вдруг там только меня и не
хватает. Сидят все, грустят — неудобно. Пойду, порадую.
Я тихонько подошёл к могиле и обалдел уже совершенно. Вместо ямы
передо мной были ступеньки, уводящие куда-то глубоко вниз. Этакий
погреб. Ступеньки были с упоротостью, достойной лучшего применения,
сделаны прямо в земле. Не иначе, талантливых стройбатовцев нагнали:
могу копать, могу не копать. Могу лестницу сделать, но это надо
очень много копать.
Держа в руке меч, я начал спускаться. Вскоре до меня донеслись
всхлипывания. Я немного расслабился. Как там в песенке поётся:
кто-то плачет, кто-то спит. Тот, кто плачет — не убит. А значит,
доступен для диалога. С мертвяками, как я успел убедиться на
собственном горьком опыте, поболтать особо не получается.
Ступеньки привели в небольшое, но уютно обставленное помещение.
Посередине стоял на двух табуретках гроб, у стенки — крышка гроба.
Свет давали два полыхающих под потолком магических огня. А в гробу
лежал связанный, с кляпом во рту… Вот, да! Этот на брата похож.
Он всхлипывал и смотрел на меня с непонятным выражением.
— Добрый вечер, — поздоровался я. — Шёл мимо, смотрю — свет
горит. Значит, не спят люди. Дай, думаю, загляну на чашку чая.
— М-м-м-м-м! — замычал Вольфганг Головин.
Я подошёл и вытащил у него изо рта свёрнутую портянку, или что
там было.
— Спаси меня, охотник! — быстро заговорил подонок. — Мочи моей
нету! Третью ночь здесь, с мертвяком лежу!