Я снова посмотрела на облака, глубоко вдохнула ночную прохладу,
улыбнулась.
Ну и пусть. И ладно. Пальцы болят, спина ноет, но это всё –
такие пустяки! Зато одна прекрасная девушка обретёт счастье. Пусть
даже и во сне…
И я снова откинулась на сиденье, опустив шторку.
Вздрогнула.
Рывком отдёрнула и снова выглянула. Облака, говорите?
– Синди! – завопила я. – Это же – горы! Самые настоящие! Со
снежными вершинами! Да посмотри ты в окно!
Золушка опасливо покосилась на меня, выглянула на минуточку, но
тотчас нырнула обратно. Стиснула ручки в кружевных – моих –
перчатках.
– Как ты думаешь, – спросила меня дрожащим голосом, – он… он… с
ним можно будет потанцевать?
– Конечно, – раздражённо отмахнулась я.
Вот глупая! Не только потанцевать – за него замуж можно будет
выйти. А горы… ох! Ни разу в жизни не видела их вот так… Нет, в
детстве разве только. Мама не очень любила, боялась оползней и
вообще не понимала, чем там любоваться. А папа смеялся, что
налюбовался ими уже достаточно…
Стоп. В каком смысле мама и папа? И ведь речь не о маменьке, не
так ли? Я начинаю вспоминать, кто я такая? Значит, скоро проснусь?
А… как же бал? Я зажмурилась покрепче. Будет обидно не
досмотреть.
Прошло не менее часа прежде, чем карета остановилась. Я
распахнула дверцу, выпрыгнула, обернулась и подала красотке руку.
Пальцы Золушки ощутимо дрожали. Да и она сама – тоже. Замёрзла что
ли?
Королевский замок возвышался над нами всеми своими сияющими
окнами, окошками и окошатками, башенками, флюгерами и террасами. К
нему через пропасть вёл мост, кажется, подъёмный, который караулила
стража. И я фыркнула, вспомнив знаменитый фильм с престарелой
Золушкой и забавным королём. «А брюнетка или блондинка? Нет, не
видали».
Интересно, потребуют ли показать, ну там, паспорт, билет
оплаченный? Не всех же подряд пропускают в дом короля?
Оказалось – всех подряд.
Нас никто не остановил, и мы прошли в парк с аккуратно
подстриженными деревьями и широкими аллеями, вдоль которых белели
античные мраморные фигуры. Где-то в темноте, освещённой низенькими
фонарями, огонёк в которых метался и дрожал, журчали фонтаны.
Синди вцепилась мне в руку:
– Дрэз, я боюсь!
– Да ладно тебе! Ну придёшь, попляшешь. Чего бояться-то?
– А если мачеха узнает?
Из распахнутых окон до нас доносились звуки весёлой музыки и
смех. Я остановилась, взяла девчонку за руки, заглянула в широко
распахнутые глаза.