– Ты уже слышал мой ответ. Нет, Василий, у тебя еще слишком
много работы. Кому-кому, а тебе точно нельзя завтра умирать. Именно
поэтому ты и остаешься в штабе за главного. Тебе я могу доверить
руководство как никому другому!
– Спасибо, это высокая честь, но мой отец всегда говорил: старик
умирает, чтобы молодой остался жить. Это самый честный обмен.
– Я бы тоже с удовольствием погибла ради хозяина, – сказала Гама
и прижала руку к груди. – Позвольте, я пойду в метрополитен вместе
с нашим шеф-поваром.
И ухмыльнувшись, она достала из рукава меч-Душелов. У меня глаза
полезли на лоб, а Зубр вздохнул.
– Иногда я с грустью вспоминаю те времена, когда поделки госпожи
Амальгамы не покидали пределов подвала, – сказал он.
– Мы с друзьями не подведем вас, хозяин, – оскалилась Гама. – Ни
на кухне, ни на поле боя!
– Ну уж нет, Гама. Ужин вы, конечно, сварганили на славу, но
насчет битвы – даже не думай!
Гама поникла, а я покачал головой:
– Нексонианка, сражающаяся бок о бок с ликвидаторами – это,
конечно, забавно, но, боюсь, товарищ майор шутку не оценит.
– Готово, – сказал Василий и пододвинул мне бумагу. – Поставьте
подпись и печать.
Я сделал все необходимое, а затем передал завещание обратно
дворецкому.
– Мне эта идея совсем не нравится, – сказал он, сворачивая
документ в трубочку. – Как будто вы завтра собрались умирать.
– Нет, завтра я собираюсь жить, Василий. Однако береженого бог
бережет. Если я завтра не вернусь из Омска – все Насте. Пусть
возвращается во Владимир и берет бразды правления родами в свои
руки. А Машу после окончания ГАРМа забери сюда. Она ненавидит
столицу, значит, пусть живет в Фаустово. Вижу, что ей здесь
нравится куда больше, чем в большом городе.
– Никогда бы не подумал, что Воротынская будет жить в одном доме
со Скалозубовыми… Вы не перестаете меня удивлять.
– Мы уже говорили об этом. Относись к ней, как к родной,
Василий. Как она сама постоянно говорит – Воротынские бывают
разные, и самые худшие из них уже в могиле.
– Никаких сомнений, – кивнул Зубр, положил бумагу в тубус и
отнес в сейф. – Это все?
– Да, иди ложись, я лягу минут через пятнадцать, – сказал я и
упал в кресло. – Разбудишь меня, как позвонят из Омска и скажут,
что все готово. Потом поможешь надеть отцовские доспехи и поедем за
Осколком.
И мы оба покосились на «демона», который поглядывал на нас из-за
угла. В нем завтра придется прошагать немало километров.