Сначала лодчонку бедного рыбака закрутило ещё сильнее, она затрещала так, что, казалось, сейчас развалится. Донован даже подумал бросить эти молитвы, но всё-таки решил прочесть ещё трижды.
А волны уже вздымались до небес и обрушивались на голову Донована. Весь его богатый улов давно смыло за борт. Но сейчас он думал, только о том, чтобы уцелеть самому.
Внезапно из тумана проступил скалистый мыс, а ещё через мгновение ревущий океан вышвырнул лодку на берег, словно гневаясь на рыбака за что-то.
Полуживой от страха и борьбы с волнами Донован с трудом оттащил лодку подальше от воды, опасаясь, что её унесёт обратно в море. Сел рядом на мокрую гальку и с удивлением уставился на океан.
Шторм стихал прямо у него на глазах… Туман ещё окутывал берег, но волны уже не ревели так страшно, ветер не хлестал по лицу, жуткие тучи разбегались, уступая место обычным хмурым облакам и даже тусклому закатному солнышку.
Дело шло к вечеру…
Подивившись этим чудесам, Донован мысленно поблагодарил Господа Бога, а заодно и всех добрых духов Ирландии, за спасённую жизнь. Потом оттащил ещё дальше от воды лодку, чтобы даже при сильных волнах её не утянуло в океан, и пошёл искать путь домой.
Взобравшись на высокий скалистый берег, оглядел Донован раскинувшуюся перед ним бескрайнюю равнину, поросшую вереском и бересклетом, и присвистнул – такой простор, такая воля, такая красота!
Да только вот… ни одного огонька, ни одного, даже маленького, домишки или путника вдалеке.
Донован никак не мог понять, где он оказался – место было незнакомым.
«Должно быть, шторм утащил меня вдоль берега на север, – решил Донован. – И, видно, намного дальше, чем я думал…».
Повздыхал Донован, да делать нечего. Сообразил, где должна быть его деревенька, и пошёл в ту сторону по едва различимой тропке. Видно, редко в этих местах ходили люди, потому как тропа была старая, заросшая, а больших дорог ему и вовсе не попадалось.
Донован спешил, как мог. Он порядком замёрз в мокрой одежде и думал только о том, как бы погреться у огня. Солнце уже совсем склонилось к земле, и от этого становилось не по себе.
А ещё рыбаку не давала покоя мысль, что скоро он окажется совсем один, в темноте, неизвестно где, вдали от людей, в самую жуткую ночь в году, когда стирается грань между миром живых и мёртвых, и вся ирландская нечисть выходит на охоту, и даже сиды[1] покидают свои холмы, чтобы явиться в смертный мир…