Володя с Димой принимаются убеждать его, что всё путем
будет, и протез ему сделают, и ионику достанут, тут же попутно мне
объяснив, что Колян музыкант от бога. Да уж, потерять руку т
возможность заниматься любимым делом — врагу не пожелаю. Надеюсь,
всё у парней получится…
Тут в голову приходит авантюрная идея, довольно-таки точно
восстанавливаю в памяти не единожды слышанную (да и распеваемую,
чего уж там, когда никто не слышал) песню. Кое-как пытаюсь напеть,
Димон с подсказками Коли подбирает аккорды и меньше чем через час —
достаточно близко к первоисточнику исполняют:
«За овражные скаты,
Где гремят соловьи,
Унесем автоматы
И обиды свои.
Как же весело, братцы,
Не кричать: „Помоги!“
А самим разгуляться
Там, где правят враги.
Да, в ответ на угрозы
Поджигать города,
Да пускать под откосы
На закат поезда…
Отрекутся родные,
Отрекутся друзья,
На погромы шальные
Разрыдавшись: „Нельзя!“
Ну а как еще можно
Свет-Россию спасти? —
Вымирать осторожно?
Крест замшелый нести?
На большую дорогу
Выходить все равно.
Слава русскому Богу,
Слава батьке Махно…
Сгинут все оккупанты
Эх, свобода — краса!
Легендарные банды,
Золотые леса…»
Не как в оригинале Порываева двадцать первого века, но
ничуть не хуже. Дед причем в полном восторге, не в меньшем, чем
парни. Смотрю, что время уже к четырем подходит, прощаюсь, мужики
мне жмут руку. Димон напутствует:
— Васька говорил, что ты нормальный парень, теперь сами
убедились!
— Да ты вообще щегол путевый! — Поддерживает его Коля. —
Хоть и пионер…
Глава 18.
Оговорка Коли не давала мне покоя всю следующую неделю,
заставив задуматься. Догадываюсь, что у него после Афганистана
слетели розовые очки, особенно по возвращению в союз, население
которого которого и не подозревает о том, что происходит за речкой.
А если успел столкнуться со ставшим нарицательным отношением
чиновников, которое выражается одной фразой: «Я вас туда не
посылал!» — то процесс переоценки ценностей мог произойти
молниеносно и болезненно.
Если мои подозрения в отношении группы
воинов-интернационалистов верны — ничуть не удивляюсь такой
трансформации бывших солдат в экспроприаторов. В моей истории такое
происходило сплошь и рядом, воины, прошедшие Афганистан —
объединялись и как могли выживали, частенько балансируя на грани
закона, и не задумываясь — преступали его. Если не ошибаюсь — почти
шестьсот тысяч солдат (это по официальным данным, Союз ветеранов
Афганистана говорил о полутора миллионах) советской армии прошли
через горнило афганской войны за десять лет конфликта.