А у меня в голове забрезжила идея и углядев на столе стопку
конвертов, письменные принадлежности и тетрадку — решил
действовать. Вырвал листок из тетрадки и не раздумывая написал —
Чернобыльская АЭС, после чего вложил его в конверт, запечатал и
протянул дядьке.
— Вот, сохрани у себя, только обещай пока не заглядывать! А в
начале лета вместе откроем…
Что поделать, если в исторических событиях я откровенно плавал и
ничего не мог вспомнить толкового, чем бы смог объяснить свою
осведомленность о грядущих событиях. Поначалу я склонялся
использовать сухой закон, но как оказалось — он уже давно гулял по
стране и набирал обороты. А вот с аварией в Чернобыле — была
уверенность, что она пока не произошла, но на подходе. Вживаться в
шкуру подростка — это само собой, но я хотел большего, и тут без
союзников не обойтись. Кандидатура Андрея выглядела весьма
привлекательной, и воин-интернационалист, и мент, да и как человек,
если верить воспоминаниям предшественника — хороший, для своих
родственников по крайней мере.
Адекватность он свою тут же подтвердил, сложив конверт и убрав в
офицерскую сумку, улыбнулся в усы и спросил:
— Планы и обязательства расписал?
— Ага, — подтвердил я и не вдаваясь в подробности, добавил. —
вроде письма потомкам…
Ну что, внимание со своих косяков можно направить в другое
русло, настало твоё время, мамаша Мюллер! И я, со всеми
подробностями, особенно упирая на то, как мне было мучительно
больно (не забыв акцентировать и то, что для мозгов, особенно
подростковых — эта бодяга, которой меня травили, совсем не
витамины). Андрей выслушал и стал заводиться по новой:
— Иди в палату пока, отдыхай! Совсем ох… От рук отбились!
В палате смел принесённый завтрак, сиротливо дожидавшийся меня
на тумбочке. Еда оказалась вполне съедобной — манная каша с озером
растаявшего сливочного масла, пара кусков хлеба и вареное яйцо. Вот
чай был так себе, отдавал веником, но зато был сладким. Затем
подоткнул под голову куцую подушку в серой наволочке и после всех
перенесенных испытаний — стал засыпать, не слыша не разговоров
соседей, ни бубнежа радиоточки. Последнее, что донеслось из
радиоприемника — объявление о начале передачи: «Наталья Дарьялова,
воспитать семьянина…»
«Воспитаете, ага, вначале демографическая яма в девяностых,
потом массовый завоз орды диких кишлачников из средней Азии,
отбивающий всякую охоту рожать и воспитывать детей…» — С этой
мыслью я и заснул, как в колодец провалился…