Оба уголовника с готовность подорвались с кроватей, при
этом смущаясь и оправдываясь, что ничего к столу предложить не
могут. Степан недовольно поморщился: «Да разве жалко, сегодня вы,
завтра я. Помогать надо друг другу, не звери же…» — после чего все
наконец-то расселись и приступили к трапезе. Мда, разница между
больничным завтраком и деревенским харчем, как небо и земля! А уж
фастфуд двадцать первого века — нервно сосет в сторонке…
Лично я от стола отвалился, как тот комар, насосавшийся
крови, теперь можно и не дожидаться ужина, да и сомневаюсь, что он
сравнится со всем этим великолепием, которым только что снедали.
Убравшись на столе, мужики засобирались в туалет, перекурить,
позвали и меня. Я с таким надрывом отказался, что всё понявший
правильно Митяй мне подмигнул:
— Да выделим тебе курева, нешто без понятия?! Сам таким
был!
— Да бросаю я, Митяй. — Поделился я наболевшим и
выстраданным. — Раз уж сюда попал, на воле то тяжелей будет
бросить.
— Кому как, — не согласился тот и уточнил. — давно куришь
то, что так страдаешь?
— Лет тридцать, — глубоко вздохнул я, настроившись на
безоговорочную победу над пагубной привычкой. — сколько себя
помню!
Митяй закатился со смеху от моей непосредственности и
приотстав от вышедших из палаты, залез в свою тумбочку и
презентовал горсть карамели, подушек дунькина радость, когда-то
щедро обсыпанных какао порошком, а сейчас безнадёжно слипшимися в
монолитный ком: «Вот, самое то, как захочешь курить, метни
конфетку, отвлекает. Семечки ещё хорошо, но чего нет, того нет» —
развел он руками, словно извиняясь, что не припас на такой случай.
Проникновенно поблагодарил, с его стороны это и так достаточно
щедрый жест — передачек то ни ему, ни его товарищу никто не носит,
как я успел понять. Тут же отколупал одну конфету и закинул в рот —
и впрямь, полегче стало, курить конечно тянет, но терпимо. Спасибо
реципиенту, не так сильно баловался никотином (или не так давно),
нет такого неодолимого желания закурить.
Время до ужина скоротали за картами, благо — на сытое
брюхо. Литературы никакой в палате не наблюдалось, так что только
подкидной, альтернатива — созерцание потолка или побеленных
извёсткой стен, спать двадцать четыре часа в сутки невозможно. В
столовой, ознакомившись с содержимым тарелки — слопал чутка
синеватое картофельное пюре с котлетой, по ощущениям — состоявшей
наполовину из хлеба. Несмотря на огульное обвинение Степана —
оказалось съедобно. Ну или мне такой молодой и прожорливый организм
достался, что не вкинь в топку, всего мало окажется.