Словно по мановению волшебной палочки — все препоны и
бюрократическая волокита устранены и уже к одиннадцати часам меня
выписывают. Выдав на прощание направление в сельскую больницу и ещё
какие-то справки. Пытаюсь разобраться, что там написано и кроме
того, что мне предписаны перевязки и дневной стационар — больше
ничего не могу понять. Врачебный почерк — это вневременное и даже
интернациональное, лучше не вникать, меньше голова болеть будет.
Так же выдают вещи, в которых я сюда попал, но я уже переодет в
привезенное в субботу мамой, так что пахнущую дымом школьную форму
засовываю в хозяйственную сумку, к опустошенным стеклянным
банкам.
Стою у регистратуры и слегка растерялся от обрушившейся на мои
плечи свободы. Так, автобусы в село ездят пять или шесть раз в
день, но вот сорока пяти копеек, чтоб оплатить проезд — нет.
Понимаю, что мама на работе, но вот дядька — мог бы и
проконтролировать выписку! Где его искать — не знаю, память
реципиента молчит, придется ехать так, без денег. Всё таки не
капитализм, неужели высадят ребёнка посреди дороги? На всякий
случай достаю одежду из сумки и начинаю обследовать, под
неодобрительным взглядом тетки на ресепшене, тьфу ты, за стойкой
регистратуры же.
Есть! Выуживаю из карманов в общей сложности тридцать семь
копеек медью и беленькими монетками. Затем, вспомнив свою юность —
обследую нашлепку с эмблемой на правом плече пиджака. Мысли у
дураков сходятся, не зря я в это тело попал, ох не зря! Так и есть,
верх патча аккуратно отпорот, а в образовавшемся таким образом
потайном карманчике обнаруживаю десяток спичек, ширпу от спичечного
коробка и половину сигареты, практически высыпавшуюся после всего
пережитого. Мусор в урну, пиджак со штанами обратно в сумку и пора
на выход, здесь мне явно не рады!
— Иван, Жуков? — Окликает меня молодой мужчина у выхода.
— Ну я, а кто вы? — На всякий случай оглядываюсь на тетку за
стойкой, она бдит, так что я успокаиваюсь и перевожу взгляд на
собеседника.
— Сослуживец Андрюхин я, Василий! — Протягивает мне руку,
которую я пожимаю, а он продолжает. — Он занят, меня попросил тебя
встретить и на автобус посадить. И вот ещё, пока не забыл.
Протягивает мне зелёную трешку, которую я тут же, стараясь на
неё не пялиться (тридцать лет не видел) — убираю в карман.