— Магглорожденные? — переспросил мальчик.
— Такой была твоя мама, — пояснил хранитель ключей. — Это когда
у магглов в семье рождается волшебник. Таких зовут
магглорожденными.
— А мой папа?
— Он был из магической семьи, — просто ответил Хагрид. — Поттеры
— известный в мире магии род.
«И что, у меня нет других родственников, кроме дяди и тети?» —
хмурясь, подумал мальчик.
— А мои дедушка и бабушка с папиной стороны? Они живы?
— Прости, Гарри, я и не знаю точно, но они, вроде как, умерли
еще до того, как ты родился, — с грустью ответил великан.
— Ясно… — прошептал Гарри, мысленно раскладывая все, что узнал,
по полочкам.
— Ну что, теперь веришь, что ты волшебник? — пытаясь казаться
повеселее, спросил Хагрид. — Еще убедишься! Вот приедешь в
Хогвартс, будешь познавать науки — и поймешь! Станешь лучшим. И у
тебя будет лучший директор — Альбус Дамблдор!
«Звучит, как пропаганда, — мысленно хмыкнул мальчик, не
собираясь говорить что-то подобное вслух. — Этот директор явно
приплачивает за каждое доброе слово в свой адрес!»
— Разве я не сказал, что мальчишка никуда не поедет? —
оправившись от страха, вновь разорался дядя Вернон. — Я не позволю
мальчику куда-либо ехать. Не позволю какому-то старикашке учить
его! И я не буду за все это платить!
— Не смей оскорблять при мне директора Альбуса Дамблдора! —
взревел Хагрид так, что дом вновь содрогнулся. — И ничего Гарри от
вас не надо! Он зачислен в Хогвартс с рождения, и ему не нужно
платить за учебу!
Подскочив, Хагрид вновь направил на Дурсля-старшего свой зонтик,
но потом перевел его чуть в сторону, на Дадли, вжавшегося лицом в
плечо матери. Полыхнул свет, вылетевший из зонтика — и прямо сквозь
пижамные брюки Дадли наружу вырвался закрученный поросячий
хвостик.
— Мамочка! Ай! — взвился почти под потолок Дадли и схватился
пониже спины, нашаривая отросток. — А-а-а-а!
— Дидичка? — слабым голосом пробормотала тетя Петунья.
— Зря я это… Погорячился, — сам себе под нос проговорил Хагрид,
но вид у него был не совсем уж виноватый. Он заговорщицки глянул на
Гарри и попросил: — Ты уж никому не говори, ладно?
Гарри нахмурился. Ситуация казалась ему все хуже и хуже.
— Что значит, никому не говорить? — не удержался Гарри. Он
терпеть не мог своих родственников, но за последние годы смог
наладить с ними шаткое перемирие. Его почти никогда не наказывали и
почти никогда не лишали еды. А Хагрид в одну секунду все это
перечеркнул. И по лицу дяди Вернона было ясно, что Гарри не
миновать взбучки, как только он останется в доме один. — Хагрид,
хвост исчезнет?