— Ну что, Вася, ты согласен? — вкрадчиво спросил
я.
— Я… Я… Да, согласен. Только у меня одна кровать. Вы где
спать будете?
— Это ничего, это дело наживное. У вас же антресоли
неплохие есть, где отец инструменты хранит. Еще лоджия мне
понравилась. Там столько добра. Можно долго порядок
наводить.
Я грустно улыбнулся. Моя глава с Лаптем закончилась, и
началась новая, где основным героем был Васька. Я надеялся, что их
ждет множество приключений. Несомненно, интересных, какими и должны
быть приключения мальчишки, а уже после подростка. И это было
здорово. Лапоть заслуживал хорошего, путевого хозяина.
— Вася, только самое главное, о домовом никто не должен
знать, — повторил я. — Это понятно?
— Само собой, — закивал сосед.
— Ну что, Лапоть, давай прощаться.
Я присел на корточки перед домовым. Он обернулся и смахнул
слезы из глаз, зашмыгав носом.
— Чего ты, нормально же все.
— Предчувствие у меня плохое, хоз… Сергей
Михалыч.
— Что за предчувствие?
— Что не свидимся больше.
— Может, оно и так. Разве это плохо? Просто у тебя будет
своя жизнь, у меня своя. Ну ладно тебе, иди сюда.
Я обнял маленький волосатый комок и сам глубоко вздохнул.
Как же тяжело прощаться! Домовой тихонько трясся и всхлипывал, не в
силах справиться с эмоциями. Не дожидаясь, пока малозаметные
стенания превратятся в полноценную истерику, я легонько
отстранился.
— Ладно, не раскисай. Вася, держи петушка. О Лапте
заботься. Счастливо!
Я торопливо спустился по лестнице и вышел на улицу.
Обернулся, посмотрел на дом. Обшарпанный, с обвалившейся
штукатуркой, но такой родной. Глаза против воли стали влажными.
Пришлось даже быстро моргать, чтобы слезы не сорвались с ресниц. От
нахлынувших воспоминаний обо всем, что было связано с этим домом,
меня отвлек хруст снега — подъехало такси. Я залез внутрь, бросил
последний взгляд на прошлую жизнь и тяжело вздохнул:
— Поехали, дружище.
Я добрался ровно за час до назначенного времени. Рис в
банке еще не было, как и остальных Игроков. Ну и замечательно. Пока
она доедет, я уже закончу все вопросы с финансами. Тут все было
просто. Равные доли от продажи жира бехолдера я делил на четыре
части исключительно по доброте душевной, а не потому, что
существовали какие-то письменные договоренности. Поэтому я в
одностороннем порядке закрыл все счета, оставив лишь один, на
который должны были приходить остатки. Но, судя по уменьшившемуся
количеству пыли, основная волна заработка прошла, и теперь мне
пришлось довольствоваться крохами.