– Это вас не касается.
Солдат, бдящий за корректным поведением обвиняемой, встрепенулся и поспешил нанести очередной укол.
Минлу дернулась, на глазах её выступили слезы.
– Причина моего путешествия не имеет никакого отношения ни к вашему городу, ни ко всей вашей стране, – сказала она.
– Допустим, – с сомнением проговорил Касаш. – Суду также интересно знать, считается ли в вашей стране преднамеренное, хладнокровное убийство преступлением.
– Да.
– Хорошо. Признаете ли вы, что вечером четвертого дня вы убили честного и достойного жителя нашего города, отца добропорядочного семейства, лесоруба по имени Пулт.
Волна тошнотворной слабости прошла по телу девушки. Перед глазами заплясали фиолетовые пятна. Ещё крепче вцепившись в прутья клетки, Минлу переждала приступ, затем подняла глаза на молодого человека и четко сказала:
– Я признаю, что вечером четвертого дня я убила мужчину, который хотел надругаться надо мной.
Последние слова девушки потонули в яростных возгласах собравшихся горожан.
Сидевший неподалеку от Элен огромный лысый мужчина с широким, багровым, лоснящимся лицом злобно сказал:
– Кирмианская шлюха, засадить бы ей кол между ног, да так, чтобы изо рта вылез.
Сидящая рядом женщина одернула его, напоминая, что здесь дети.
– Не трожь меня! – Отмахнулся он. – Эта чертова маромойка прирезала Пулта как свинью! Я двадцать лет его знаю. Он был добрый малый. И пусть мне скажут к какому дьяволу катится этот дрянной мир, если какая-то косорылая чужеземная сука на нашей же собственной земле режет наших мужиков.
Касаш снова посмотрел на королевского судью и на этот раз Лург кивнул утвердительно. Молодой человек, перекрывая гудящее собрание горожан, возвестил:
– Суд удовлетворен предварительным допросом обвиняемой и теперь желает приступить к заслушиванию свидетельских показаний. – Касаш подождал, пока над площадью воцарится тишина, и затем продолжил: – Свидетель Хэйдэл, суд желает видеть вас.
Откуда-то из задних рядов вышел высокий, худой мужчина. Согбенный, в годах, с темным, костлявым лицом и большими, словно печальными глазами, он производил впечатление навеки уставшего от жизни человека и с трудом понимающего что он собственно тут делает. Хэйдэл явно нервничал и старался не смотреть в сторону клетки.
– Садитесь, – сказал Касаш, указывая на стул, на котором недавно сидел сам.