Возвращаюсь к листу, исписанному ее почерком, чтобы запомнить каждую черточку, каждый завиток. Даже если солнце однажды погаснет и мир погрузится в кромешную тьму своего последнего дня, я увижу строки, написанные ее рукой. Они будут со мной в час, когда я окажусь на страшном суде и, ожидая приговора, буду читать не покаянные молитвы, а лишь повторять ее слова, прижимая к сердцу это письмо.
Рассвет уже скоро, но у меня есть еще пара часов, чтобы побыть наедине со своей любовью.
Прикасаюсь к листу губами, мечтая, чтобы на его месте оказалась ее нежнейшая кожа. С упоением вдыхаю едва уловимый аромат духов, оставленный на послании. Бог мой, меня бросает в жар, как только представляю, что всего несколько часов назад Мария касалась этой бумаги. Быть может, она так же, как и я, прикоснулась к ней своими пухлыми губами?
О, нет! Нет. Это всего лишь полночный бред пылкого, безответно влюбленного юноши. Но… Так ли безответно? Ведь именно в эту минуту я держу в руках подтверждение ее ответных чувств! Мария не безразлична ко мне! Или… быть может… это чья-то злая шутка? Дать надежду безнадежно больному… Да, ведь я отравлен ее красотой. В моем сердце пустила ядовитые корни страсть, желание обладать прекрасным женским телом.
О, Пресвятая Дева! Прав отец Акарий в своих проповедях, что женская красота — это дар самого дьявола, способный свести с ума любого праведника! Невыносимо сопротивляться сокрушительной силе, влекущей на дно греха.
Я готов на все, только бы иметь хоть одно мгновение рядом с ней. Глаза в глаза, кожа к коже, чтобы чувствовать дыхание друг друга под луной. Слышать, как стучит сердце, выпрыгивая из груди.
О, Спаситель, направь на путь истинный!
Но как? Как силы тьмы могли создать такую нежную красоту? Неужели все прекрасное в этом мире принадлежит злу? Быть такого не может. Не могу поверить.
Бог — есть любовь. Значит, и это чувство в моей груди не принадлежит тьме, пожирающей душу. Оно есть свет души.
Делаю несколько шагов по комнате, терзаемый своими думами. Свеча почти догорела. Огонек дрожит, грозя вот-вот погаснуть, отдав пространство во власть всемогущей тьмы.
Марию я увидел впервые на празднике в городе. Она была там со родителями. Нежная кружевная мантилья цвета слоновой кости поверх высокого гребня. Пышные рюши на юбке, развевающиеся при каждом шаге. И взгляд из-за веера, так сильно контрастирующего с черными ресницами. Эти глаза я запомнил навсегда. Они будут преследовать меня ночами, являясь во снах, мерещась наяву.