Бодмен достал фотографию, кадр из репортажа, сделанного местной телестанцией в то утро, когда было обнаружено тело Майкла Дональда. На фотографии были изображены Бенни, Генри и Ноулз, стоящие, прислонясь к машине на Херндон-авеню. Кайзар и понятия не имел, что такое фото вообще существует.
– Ты был там в ту ночь, Тедди, – сказал Бодмен. – Не лги мне. Так ты точно нарвешься на неприятности. Лучше не лги.
– Я не видал, кто тогда что делал, – осторожно сказал Кайзар. – Я был в то время в квартире Генри. Я видал только одно – когда они вернулись, на рубашке Ноулза была кровь, и я сказал ему, что видел ее.
При упоминании окровавленной рубашки Бодмен ощутил покалывание в затылке. Он понимал, что услышал сейчас крайне важную информацию, которая может превратить всю эту историю в дело, имеющее судебную перспективу. Однако повел себя так, словно ничего важного Кайзар не сказал, и продолжал расспрашивать дальше.
– Я тогда так и остался в квартире Генри на Херндон-авеню, – болтал Кайзар. – Через два-три дня жена Генри Дениз сказала, что лучше скажет все, чем сядет ради кого-то в тюрьму. А Генри сказал, что если откроет рот, умрет. И повторил раза три.
Бодмен поспешил к себе в офис ФБР, чтобы напечатать отчет по форме FD-302, который он, как все агенты Бюро, должен был составлять, если получал от кого-то информацию, которая могла стать свидетельскими показаниями. Он уцелел в окопах федерального правительства благодаря тому, что давал своим боссам именно то, чего они хотели, и именно в той форме, в какой они хотели. В своем отчете он изложил только голые факты, чтобы его боссы решили, что они единственные, кто может постичь истинное значение черновой работы агента.
Ничего этого, скорее всего, не произошло бы, если бы не усилия Фигерса, и утром в субботу Бодмен позвонил ему и сообщил то, что узнал. Отчет FD-302 воодушевил начальников Бодмена, как он и ожидал. В Вашингтоне штаб-квартира ФБР переслала копию этого отчета в Министерство юстиции, где Барри Ковальски обрадовался еще больше.