- Но это же... - попытался найти правильные слова Вернон.
- Неэтично? - подсказал собеседник, ухмыльнувшись в аккуратные
седые усы (наличие которых в глазах Дурсля делало его на пару балов
более приятным собеседником). - А разве же я заставляю их делать
что-то опасное или сложное? Дети и сами рады беситься до упаду.
Главное - заинтересовать в занятии, чтобы они не филонили. Я вон,
своих внуков планирую записать на танцы, бег, плавание. Чем меньше
они будут находиться дома и под присмотром профессионалов, тем мне
с женой спокойнее...
Тучный мужчина ещё долго сидел на скамье и обдумывал разговор с
необычным стариком, имени которого так и не спросил. Лишь когда
солнце окончательно скрылось, а на улицах начали загораться фонари,
он поднялся на ноги и побрёл домой, прокручивая в голове идею,
вспыхнувшую словно лампочка в мультфильмах, которые так любит
смотреть Дадли.
- Вернон! - вскрикнула Петунья, едва только её муж появился на
пороге, а затем повисла у него на шее и уткнулась лицом в грудь. -
Я так переживала: уже поздно, а тебя всё нет...
- Прости, Петти, я совсем потерял счёт времени, - повинился
глава семейства, отстраняя от себя супругу. - У меня отличная
новость. Кажется, я придумал как нам решить проблему Поттера.
...
Уже следующим днём Вернон Дурсль заехал после работы в
строительный магазин, где купил формочку и составляющие для смеси.
Вернувшись домой он быстро перекусил и вооружился лопатой, начав
обкапывать дом по кругу, делая ровное длинное углубление двух футов
шириной. Каждый вечер мужчина усердно работал, чтобы спустя неделю
закончить ровную дорожку, будто бы выложенную из одинаковых серых
камушков.
На восьмой день утро Гарри Поттера, невысокого мальчика шести
лет, на голове у которого постоянно царил творческий беспорядок из
чёрных непослушных прядей, впервые началось с пробежки в новых
кроссовках, Дадлиных шортах и футболке.
***
- Поттер, вставай! - громкий, можно даже сказать - трубный голос
кузена ворвался в уши десятилетнего зеленоглазого мальчика, что
спал в маленькой комнате на втором этаже дома номер четыре, на
Тисовой Улице.
Откинув одеяло, брюнет пружинисто подскочил на ноги и, скинув
пижамные штаны, подхватил заранее разложенное на стуле бельё. Мозг
после сна ещё не соображал, но наученное ежидневными тренировками
тело само исполняло вбитые до состояния безусловного рефлекса
действия по натягиванию майки, трусов, носков, штанов, тапочек,
застеливанию кровати, а затем и марш-броска в ванную комнату.
Спустя какие-то пять минут, умытый и более-менее причёсанный, он
уже обувался для утренней пробежки, но был остановлен окликом
дяди: