Выбегая из здания школы, она спешила с привычным ощущением скорого опоздания куда-либо. Причем уже давно было не важно, опаздывала ли она на самом деле и нужно ли ей вообще куда-то. Это чувство поселилось однажды от частых опозданий и твердо укоренилось внутри, периодически давая о себе знать при движении от пункта к пункту в списке ежедневных дел. Пролетая вдоль уличных кафе и веранд бутиков, она случайно заметила знакомые лица людей за стеклом ресторана через дорогу. Она резко остановилась. «Артур, ах, Артур», – она сказала про себя и тут же засмеялась, введя в недоумение проходящего мимо старика. Легкое чувство неопределенности стало мешать стоять на месте, и она сделала несколько маленьких шагов вперед, раздумывая об уместности зайти в ресторан и подсесть к ним.
«Я просто поздороваюсь. В этом ведь ничего нет. И даже наоборот – вежливо», – ясно пронеслось в голове, и чувство неопределенности исчезло так же быстро, как и появилось. Она проскользила между стоящими в пробке машинами и резко разрушила формальную атмосферу заведения своим ярким видом.
– Доброе утро, Артур! – начала она еще издалека, широко улыбаясь и приветствуя его маленькой кистью утонченной руки.
– Здравствуй, Микки, позавтракай с нами, – сказал он ровным голосом, контрастным к ее действиям, но невероятно с ними сочетающимся.
Дэниел потянулся за стоящим в стороне стулом и резким движением притянул его к столу. «Присаживайся», – сказал он, слегка улыбаясь и подав брови вверх. Дождавшись, когда незнакомка сядет, он протянул руку и, еле заметно кивнув, четко произнес: «Дэниел».
– Микки Юи, – произнесла девушка, едва коснувшись его руки, – беру у Артура уроки истории, физики и житейской мудрости.
Артур засмеялся: «Мудрости, …у кого бы мне взять пару уроков».
Официант прервал беседу, и пока Микки была увлечена выбором завтрака, Артур и Дэниел продолжили дискуссию.
– Мне тяжело признать, что нам нужны реформы, я много лет убеждал себя и людей вокруг в острой необходимости консерватизма, порой жесткого и неоспоримого. Истины нашего общества верны, я знаю это и никогда в этом не сомневался. Я боюсь, что либеральные идеи, как опухоль, начнут бесконтрольно разрастаться, и мы все не успеем понять, когда умеренные реформы перешли к разложению общества и оскорблению идейных отцов нашего государства.