Потом пришлось спешно приводить себя в порядок – не мог же я показаться перед учетчицей в растрепанном виде. Марья Ивановна вся раскраснелась, а её антрацитного цвета глаза в полумраке, казалось, растворились в зрачках и сделались огромными. Она повернулась ко мне и поправила фуражку, стягивая её на правую строну, как обычно носят казаки. Её руки задержались на моих плечах, а глаза ласково смотрели, будто женщина ждала от меня особенных слов. Пахнуло смешанным запахом польских духов и её разогретого тела. Я молча отстранился – влажные волосы прилипли ко лбу, пришлось заправить их под козырек.
– Ну что, будем искать фильмы дальше? – приглушенным голосом спросила она, поправляя прическу.
– Выберите нам что-нибудь сами, только поновее, – попросил я, обращаясь на «вы» даже после возникшей между нами близости. Может быть, сказывалась почти двадцатилетняя разница в возрасте?
Обратно на аэродром возвращались молча. Лида открыла бутылку с пивом и, поглядывая в окно, медленными глотками пила его из горлышка. Я вспоминал подробности происшедшего на складе. Водитель «Урала» насвистывал песню из репертуара Тото Кутуньо.
Теплый ветер с силой бился в лобовое стекло, занося в кабину запахи отцветающего лета. Я возвращался в часть и уже не соревновался ним в силе. Разве можно победить ветер?
В последующие дни на меня навалилась душевная вялость и глубокая апатия завладела умом. Вспомнились слова Приходько о взаимосвязи апатии и полового акта. Почему-то стало грустно. Так бывает, вероятно, когда ожидаемая новизна ощущений не оправдывает себя. Ты понимаешь, что всё это уже было и всё повторялось в той или иной форме, с теми или иными нюансами. Финал был всегда одинаков – внутреннее опустошение.
– А что ты хотел? – удивился Волчатников, когда я рассказал ему эту историю. – Тебе нужен был просто секс, как говорят на западе, или ты искал чего-то другого, особенного? Может, ты влюбился в эту сорокалетнюю женщину?
– Конечно, нет! – определенно ответил я. – Но почему именно с ней? Что в ней особенного? Вот чего не пойму. Ведь совсем не значит, что я пойду с первой встречной в постель, стоит ей стянуть с себя трусики или оголить грудь.
– Ты затронул извечную тему, – Волчатников достал из полиэтиленового пакета с рисунком улыбающейся Аллы Пугачевой две бутылки пива. Одну протянул мне. – Почему нас привлекают женщины, и какие именно? Вопрос, который волновал еще древних греков, если ты помнишь историю. Однозначного ответа никто не нашел, и вряд ли он найдется. В религиозной литературе говорится, что женщина – это сосуд дьявола. Почему же этому дьявольскому творению посвящено столько стихов, картин, песен? Знаешь, что я думаю?