Водитель резко рванул с места. Вот они свернули в Зарядье, проехали Кремль. Улица Горького, здесь он был этой ночью, да только ли этой… Москва! Он смотрел на дома, на лоснящийся мокрый асфальт, на редких в это воскресное утро прохожих… Вот он уезжает, улетает отсюда далеко-далеко. Чтобы работать, строить. Чтобы через два месяца вернуться – «обстрелянным», повзрослевшим, вкусившим от древа жизни… Площадь Маяковского. Белорусский вокзал. «Аэропорт». У аэровокзала Павел сразу узнал своих – по гитарным аккордам, по зеленой форме с голубой эмблемой на рукавах. Их было много, больше трехсот.
2
«Да как же это? со мной?.. Но, пожалуй, я не первый. Не я первый, не я последний. Сначала был Васька, потом Дёма… Нет, наверно, все-таки последний: две недели осталось…»
– Вставай, растяпа, нас обокрали!
Павел открыл глаза. В двух шагах, на койке, бородатый детина орал спящему соседу в самое ухо:
– Васька! Вставай, паршивец!
Светились никелированные спинки кроватей, по проходу сновали полуодетые парни. Тот, кого назвали Васькой, незрячий, привстал на локтях и замотал головой, отгоняя сон, но веки будто срослись, и он ничего не мог с ними поделать: солнце светило ему в глаза.
– Васька, сын мой, очнись! – детина уже тряс свою жертву под общий хохот короткими толстыми колбасками. Он был похож на купца или на разбойного попа-расстригу, как их показывают в кино: мясистые щеки на бычьей шее, прикрытой волосами, и грудь, переходящая в округлый живот.
Вставать не хотелось – на новом месте долго не мог заснуть: разница во времени, да и вспоминалась куриная ножка на игрушечной аэрофлотовской тарелке. Но было вчера что-то еще… очень, очень хорошее…
Солнце садилось в сопки. Дорога шла по тайге, то поднимаясь, то опускаясь; по сторонам – золотистые сосны, розовые стволы берез; ветер в лицо.
– Интересно, сколько мы тут загребем? – справа белобрысый, вытянутый по вертикали парень. Сосед его, бритый наголо, протянул нараспев в светлую бородку:
– Да уж нема-ало, полкуска – не меньше. Да и коэффициент здесь один и две, так что, считай, полкуска – чистыми, это как пить дать!
– А вы что, сюда «загребать» приехали? – не сдержался Павел. Оба посмотрели на него странно и замолчали.
Автобус въехал в город, минут пять пылил мимо деревенских по виду домишек с палисадниками и остановился у четырехэтажной, красного кирпича, школы. Школа как школа, только в классах в два ряда – кровати. Внизу столовая: длинные столы, скамейки, на столах дюралевые миски с пшенной кашей…