Жозеф снял свой балахон, в котором ходил в замке, и теперь был одет в бежевую рубашку с подобранными рукавами и кожаный жилет. Пепельного цвета волосы он снова завязал в пучок сзади. Также он носил небольшую бородку и бакенбарды. Говорил он всегда учтиво и спокойным голосом, и Клаус думал о том, что это наверняка помогало Жозефу в работе, успокаивая кричащих от боли солдат. И непринужденная беседа с ним была некой разрядкой в пути.
Когда они приехали на место, многие уже ждали их – и, видимо, достаточно долго. Как заметил Клаус, в основном это были девушки, надевшие свои лучшие платья, которых, как ни странно, на них не было в день его первого приезда.
– Похоже, что вас все-таки приняли здесь должным образом, – заметил Жозеф.
Клаус, чувствуя жуткую усталость, сказал:
– Да, но боюсь, у меня уже нет настроения, чтобы радоваться. И есть мне не хочется, так что, Жозеф, прошу, разберись со всем тут, – и Клаус направился к своему жилищу.
Но девушки не собирались его так быстро отпускать и проводили до самых дверей комнаты.
Вскоре Клаус свыкся с излишним вниманием, потому что подобные встречи и проводы происходили довольно часто. Месяц с начала приезда был небогат на события, всю часть работ по улучшению жизни в деревнях брали на себя Жозеф и Мариус. Они же и боролись с пьянством старшины, ничуть не изменившим образа жизни при новом хозяине.
Но этот роковой день поменял всё. Приехав в Стоунхардсвен, Жозеф распорядился незаметно отнести тело рыцаря в свой дом, где он принимал у себя больных. Жители с интересом смотрели на большую укутанную тканью вещь, которая лязгала при каждом усилии латников, когда те пытались тихо внести её в подвал дома.
Закрыв за ними дверь, целитель обратился к Клаусу:
– Милорд, уже темнеет. Вижу, вы устали, отдохните. Мы разберемся с телом, а после, утром, вышлем письмо вашему отцу. Кто-то должен разобраться с тем, что здесь случилось, – Жозеф откланялся и последовал за латниками в подвал.
«Владыка…» – вдруг прошептал ветер.
– Что?.. – Клаус оглянулся, чтобы увидеть того, кто мог произнести это слово, но никого не было. Он немного постоял на улице, ощущая на себе удивленные взгляды жителей, и решил последовать совету Жозефа. В ратуше среди прислуги уже ходили разговоры об их позднем возвращении. И разговоры не смолкали вплоть до того, как Клаус вошёл в свою комнату. Он лёг на кровать, пытаясь собраться с мыслями, но поняв, что голоса ему покоя не дадут, встал и вытащил футляр из кармана плаща.