Третье, с чем мне предстояло разобраться, это с тем, как тут
работает предвидение. Пока я понял только то, что оно есть. Но
приходит наитиями, когда вот-вот должно произойти что-то
плохое.
Три пункта — это уже более чем достаточно. С каждым из них я
разберусь отдельно. Но, что более всего сейчас требовало моё тело,
так это внезапно медитации и физических нагрузок. Несмотря на свою
мягкость, Даичи весьма неплохо тренировался. И сейчас я чувствовал
зуд, словно голод по нагрузкам. Что ж, хоть в чём-то мой
предшественник преуспел.
И мне нельзя отставать. Это раньше можно было подкачивать тело
магией, когда её было через край, а тут уже придётся самому, по
старинке.
Мой дом располагался на тихой улице в небольшом двухэтажном
здании на двенадцать квартир. Тут весь район был застроен подобными
неброскими, но вполне симпатичными домиками. Со временем это
однообразие несомненно надоест, но пока меня радовало то, что я
видел.
Двухкомнатная квартира с большим хозяйственным отсеком под
кухню, ванну и гардеробную пустовала. Причём, в груди неприятно
кольнуло. Даичи уходил тоже из пустой квартиры. И знал я это не из
памяти японца, а из каких-то душевных глубин, где обитают эмоции. А
где же Фумико-тян, упомянутая инспектором?
Разувшись, я прошёл на кухню, и практически сразу получил ответ.
На столе лежала раскрытая тетрадь, в которой ровными столбиками
гнездились небрежные иероглифы, написанные от руки.
Я получил очень странное переживание. С одной стороны, это был
совершенно незнакомый мне язык, написанное на котором выглядело,
как китайская грамота. Тут я не сдержался и усмехнулся собственным
мыслям. А с другой, я прекрасно понимал написанное.
«Даичи, прошу понять меня и простить. Когда я согласилась быть
твоей девушкой, то думала, что смогу пробудить в тебе здоровые
амбиции и стремление добиться максимума в карьере и жизни, но,
видимо, я ошиблась. Прости ещё раз и прощай».
О, как! Ну теперь-то всё встало на свои места. Несмотря на то,
что я никогда не видел эту самую Икуту, в груди неприятно
запершило. Но я моментально справился с эмоциями тела, благодаря
своей закалённой русскими барышнями натуре. Больше всего меня
поразили засохшие пятна на тетради. Слёзы? Судя по всему, да.
Интересно, чьи. Надеюсь, не моего предшественника.
В дальней комнате нашлись специальные коврики для медитации.
Даичи много времени проводил за этим занятием, и один из ковриков
истончился почти до прозрачности. Я хмыкнул и взял другой,
практически не использованный.