Мне показалось, что память Даичи просто расхохоталась надо мной
после таких слов. Дело в том, что в Японии такое не только не
практиковалось, но и найти в нашем участке неприятных задержанных
типов было очень проблематично. Всё-таки функция полиции в Японии
больше заключается в помощи, а не в преследовании, как в Российской
империи.
Но то ли мой посетитель этого досконально не знал, то ли
испугался моего напора, потому что так общаться с людьми тут не
было принято. Даже нарушителей скручивали в специально
подготовленные мешки, отчасти похожие на спальные.
Молодой японец с фиолетовым оттенков некоторых прядей весь
сжался и, казалось, хотел провалиться сквозь пол куда-нибудь
подальше от меня.
— Я правду говорю, вчера видел вашу Фумико-сан, и она сказала,
что у вас в жизни произошло что-то очень нехорошее, и вы вряд ли
это переживёте, — он был настолько искренен, что я снова решил
пошарить у него в мозгах, благо этот тип был для меня, словно
открытая книга.
«Конечно, он не поверит, что его бывшая причастна к покушению! —
лихорадочно думал лежащий на полу. — А как мне доказать, что я ни
причём? И зачем я попёрся сюда? Можно было и потом всё узнать! Эх,
любопытство моё!..»
В своих мыслях он почти плакал, и это вызвало неприятное
ощущение брезгливости. Теперь я мог примерно предположить, что
чувствовали люди, общавшиеся с Даичи до того, как я занял его
место. Жалкое зрелище, как говорил один мультяшный персонаж.
— Либо ты сейчас говоришь мне всю правду, — проговорил я,
защёлкивая браслеты на запястьях паренька, возраст которого я
определил в районе девятнадцати-двадцати лет. — Про покушение, про
то, какое отношение к этому имеет моя девушка. Бывшая. Про то, кто
к этому ещё причастен. Либо… — я поднялся и полюбовался
результатом: японец дёргался, но сковал я его на славу, — я прямо
сейчас потащу тебя через весь город в таком виде. Возможно,
волоком.
— Это нарушение прав человека, — сглотнул юноша, но заметно
побледнел.
— А пытаться убить человека, не является нарушением его прав? —
с каменным выражением лица поинтересовался я. — Как человек,
знакомый с законом, могу вам доложить, что даже доведение до
самоубийства является нарушением прав и карается. Ну что, в путь?
Сейчас только у соседей поводок одолжу.
С последними фразами я откровенно блефовал, но надеялся, что
паренёк представит, как его ведут в участок со скованными за спиной
руками, да ещё на поводке, и расколется.