И вот тогда я вспомнил о кладовой, и ещё одной двери
напротив.
Техническое помещение было просторным, но всё-таки тут
содержались приспособления для мойки полов, стен, окон и прочего.
Как-то брезгливо, и хотелось более чистого помещение.
Оно-то и нашлось напротив. Внутри нашлось всё, что нам было
нужно: кушетка, стол и небольшое кресло. А самое главное, комнатка
эта запиралась изнутри.
Повернув рукоятку замка, Кумико чуть ли ни мгновенно скинула с
себя всю одежду, упёрлась в меня грудью и посмотрела в глаза
снизу-вверх.
— Я с тобою такая ненасытная, — прошептала она. — Просто ужас!
Возьми меня!
Я и взял. Попеременно на всех предоставленных видах поверхности.
Если кто-то где-то что-то и слышал, не подал вида. В дверь к нам не
стучали и прекратить безобразие не требовали.
Когда примерно через полчаса я высунулся из двери в коридор,
никого не было. Как и в палате.
Глаза девушки выражали полное удовлетворение, а губы постоянно
изгибались в улыбку натрахавшегося досыта человека.
— Ты просто маскот секса, — сказала она, тяжело плюхнувшись на
мою койку. — Меня аж ноги не держат. Есть что-нибудь попить?
Я и сам был не прочь освежиться, поэтому ответил:
— Посиди тут, я на пост схожу, узнаю, где можно взять, — и пошёл
в коридор, но у самой двери развернулся и добавил: — Если что,
скажи, за водой отошёл.
— А что я ещё могу сказать? — спросила она и рассмеялась. —
Думаешь, буду в подробностях последние полчаса описывать? Чтобы
завидовали?
— Всё ладно, я пошёл, сейчас вернусь.
В теле царила приятная лёгкость, в мыслях образовался некоторый
вакуум, как всегда бывает, когда тебе хорошо, поэтому я шёл по
коридору, практически ни о чём не думая.
Дверь в одну из палат оказалась приоткрыта. Ну, бывает, мне-то
что?
Внутри кто-то разговаривал по телефону. И уже пройдя палату на
несколько шагов, я понял, что голос говорящего мне знаком. А ещё до
меня, наконец, дошло на что так активно намекал Кэйташи.
Расслабленность мигом слетела с меня, и я весь обратился в
слух.
— Да, в больничку попал, — говорил Гэндзу голосом, призванным
вызвать у собеседника жалость. — Травма на производстве, видишь ли.
Машина с подъёмника сорвалась, а я удержать пытался, ну мне руку и
пробило. Больно, конечно! Насквозь, да.
Стоя под дверью, я лихорадочно соображал, что мне делать.
Арестовать прямо сейчас? Можно, конечно, но я сомневался, что мне
позволят его отсюда вывезти. С другой стороны, я мог пригласить
следователей, возможно, устроить прокурорскую проверку.