Зато универов с НИИ только больше становится. Сам недавно
ленточку перерезал на крыльце Клайпедского университета – это в
Калининградской области. Долго ли, коротко ли, а заделаюсь
кандидатом в члены Политбюро…
Всё хорошо и даже лучше!
А я с непонятной тревогой выискиваю тучки на безмятежно ясном
небе. Иногда просыпаюсь посреди ночи, брожу по затихшему дому…
Просто так, чтобы устать. Наброжусь, лягу и засну…
Вчера, вон, в три ночи спустился в холл, поближе к камину. За
окнами тьма, первые снежинки шеберстят по стеклу, а я сижу и сонно
пялюсь в огонь. Больше часа сидел и пялился, пока Рита не увела
меня наверх…
Шибко чувствительная натура целителя улавливала некие знаки,
косвенные, весьма туманные очертания неведомой угрозы, и я
мучительно соображал с утра, что же это такое – реальные предвестия
или экстрасенсорный шум? Отмахнуться мне или забеспокоиться?
– Пап… – негромкий голос Леи смахнул мысли. – Ты работаешь?
– Не-а, – отозвался я, и девочка быстренько забралась ко мне,
прижалась, уютно задышала в шею. – Соскучилась?
– Ага! – хихикнула Лея. Поерзав, она спросила серьезно: – Пап… А
когда я вырасту… Мне можно будет, вот так вот, приходить – и
залезать к тебе на колени?
– А что, – мягко улыбнулся я, – есть сомнения?
– Ну-у… Я же буду большая… Тяжелая…
– Ну, не тяжелее твоей мамы.
– А и правда! – оживилась дочечка. – Она вчера целый час на тебе
сидела, вы тут тискались… – в ее тоне зазвучала ревнивая
ворчливость: – Наверное, все ноги тебе отдавила!
Я ласково погладил золотистые пряди, и с чувством сказал:
– Это приятная тяжесть. Вот, вырастешь, будете на мне обе
сидеть!
– Мы же с ней не поместимся! – недоверчиво нахмурилась Лея.
– Почему? Ты – на правом колене, мама – на левом… Или наоборот.
Так, втроем, и будем тискаться!
– Нетушки! – активно воспротивилась доча. – Я одна хочу! А мама…
потом пусть. Или до меня… По очереди!
Смеясь, я крепко обнял маленького борца за социальную
справедливость. И весь негатив – долой…
Там же, позже
Ровно в полдень к нам пожаловала Браилова. Прикатила на своей
старой, чиненой-перечиненой, но круто тюнингованной «Ладе».
Признаться, я обрадовался Ленкиному приезду, хотя и некий
маловразумительный стыд тяжелил душу. Словно это я виноват в
женских бедах моей бывшей помощницы.
Браилова продолжала работать в НИИВ на незаметной должности,
по-прежнему стройная и приятная, но замкнутая, как бы
отгородившаяся от всех. Замуж ее звали чуть ли не дважды, но Лена
деликатно уворачивалась от серьезных отношений.