– Понимаю… – протянула Лена, не двигаясь, будто
зачарованная.
– Полегчало? – ухмыльнулся я.
– Ага… – Браилова смешливо фыркнула, мигом напомнив мне наше
общее прошлое. – Получается, я еще могу стать бабушкой паранормика…
Если Юлька выйдет за целителя! М-м… Наташ, а налей еще.
– Ну, я же говорила! – залучилась Талия. – Вкусное, да?
– Д-да… Знаешь, боялась, будет кисло, но нет… И послевкусие
сладкое!
Зазвонил радиофон, и я, немо извиняясь, удалился.
– Алло? Маринка?
– Привет, Миш, – голос Ершовой звучал тускло. – Ты… сильно
занят? Сможешь подъехать?
– Ну, да… – я насторожился. – Что-то случилось?
– Случилось… Жду.
Тот же день, позже
Щелково-40, проспект Козырева
Марина встретила меня в фойе Института Времени, всё такая же
элегантная и стройная. Конечно, с первой нашей встречи минуло без
малого четверть века, но черную гриву «Роситы» до сих пор не
пятнала седина, а морщинки на лице и на лбу разглаживались почти
без остатка, стоило ей напустить на себя безмятежность.
– Лит Боуэрс убит, – негромко сообщила Ершова, дрогнув
лицом.
Я похолодел, одновременно испытывая пренеприятнейшее чувство
беспомощности. Мне лично Боуэрс не был симпатичен, как тот же
Фейнберг, но смерть уравнивает.
– Убит? – резко переспросил я. – Это точно?
Начохр сосредоточенно кивнула, и повела меня в лабораторию
локальных перемещений.
– Тело Боуэрса обнаружила Ядвига Корнеева, приблизительно без
десяти одиннадцать, – отрывисто излагала Марина. – Медэксперт
установил время смерти – десять утра. Боуэрс лежал на полу, упав с
верхнего яруса старого ускорителя. Двадцати метров хватило, чтобы
разбиться. Поначалу я решила, что Лит нечаянно свалился, презрев
нормы ТэБэ, но там, наверху, высокое ограждение, просто так не
упадешь. Суицид? – она медленно развела руки и затрясла головой,
выдохнув: – Не верю! Баба Валя рассказала, что Боуэрс забегал к ней
часов в восемь. Шутил, говорит, смеялся, с удовольствием выпил две
чашки кофе с пирожными… Как-то непохоже на поведение самоубийцы,
согласись! А еще наша буфетчица удивилась тому, как Лит был одет –
белый халат поверх нарядного костюма. Наглаженный, говорит, весь,
при галстуке, и какой-то радостный, аж светится! Баба Валя его еще
спросила, не на свадьбу ли собрался, а Лит засмущался, но
сообщил-таки по большому секрету, что сделал предложение Лизе
Пуховой…