– Ой, подожди, подожди, Лизочка! И мою заяву тоже возьмешь,
ладно? Я быстро!
– Ладно! Я в приемной буду.
– Ага, ага…
Пока Аллочка, мурлыча простенький мотивчик, накатала: «Прошу
уволить меня по собственному желанию с 16.12.98…», Знаменская
притащила сразу два заявления – от себя и от тети Вали, «вечной
буфетчицы».
– Ну, всё, – выдохнула Пухова, – пошла!
Деликатно постучавшись, она вошла в знакомый кабинет. Панков,
обложившись бумагами, что-то писал. Он даже головы не поднял, задав
ненужный вопрос:
– Вы ко мне?
– Да, – твердо ответила Лиза, и положила перед ВРИО директора
кипу заявлений.
Аркадий Ильич и виду не подал. Рассмотрев верхнее, от тети Вали,
он начеркал в уголку начальственное: «В ОК. Уволить». И так на
каждом прошении – стопка входящих таяла, стопка исходящих росла.
Подписав последнее, Панков вернул Пуховой пачку подписанных
заявлений.
– Передайте в отдел кадров, – велел он, не теряя лица, и снова
уткнулся в бумаги.
Лиза молча покинула кабинет. Слабо щелкнула дверь за спиной,
словно отсекая прошедшее.
– Свобода! – пискнула Алла, прихорашиваясь у зеркала. – Лизочка,
ты в кадры?
– Ага. Отдам только.
– Поехали со мной?
– Куда? – вскинула брови Пухова.
– К Мише! – весело хихикнула Томилина. – Он на дачу переехал,
ну, и мы все – туда!
– Ой, конечно! – обрадовалась Лиза, и заторопилась. – Только ты
подожди меня, ладно? Я быстро!